Последнее слово. Книга вторая. Людмила Гулян
Я все еще не могу поверить в то, что Джон согласился примириться с де Вески и ФитцУолтером.
– Примириться – не значит простить, – многозначительно усмехнулся Лэнгли. – Не стоит недооценивать короля.
– Как бы то ни было, Филипп не осмелится на высадку, – Тиндейл воодушевленно потер руки. – Однако как знать – есть опасения, что в припадке гнева он может обрушиться на фламандцев: герцог Ферран отказался составить ему компанию в походе против Англии. Уильям Солсбери в полной готовности ждет королевских распоряжений в порту Довера.
Потолкавшись еще немного, они отправились к своим палаткам. Неспешно вышагивавший рядом с Тиндейлом Лэнгли вдруг ощутил смутное беспокойство – словно кто-то пристально наблюдал за ним. Стараясь не выказывать тревоги, он скользнул вокруг себя быстрым, настороженным взором, но среди множества окружавших их людей не смог разглядеть ни одного мало-мальски знакомого лица.
Он расстался с Тиндейлом у его шатра; еще на подходе их встретил сквайр лорда Адама. Пробормотав извинение, сквайр склонился к хозяину и что-то шепнул ему на ухо. Тиндейл, выпрямившись, кивнул Лэнгли и устремился к шатру; когда он приподнял полог, Лэнгли различил внутри неясные очертания фигуры в ярко-желтом платье: Адам не собирался терять времени, дожидаясь ночи, и отправил солдата на поиски женщины прямо с утра.
Лэнгли и не подумал осуждать его, вспоминая леди Тиндейл: высокомерно-холодная, невероятно набожная, та считала исполнение супружеских обязанностей едва ли не прелюбодеянием, и после каждого визита мужа в ее опочивальню отправлялась в церковь, где усердно замаливала совершенный ею «грех». Пока дочери Тиндейла были маленькими, тот не гнушался пользоваться услугами придворных дам из свиты супруги; однако Филиппе, его старшей, уже исполнилось десять; и Адаму пришлось умерить свой пыл: он искренне любил обеих дочерей и, не желая омрачать их существования скандальными слухами и сплетнями, перенес свои забавы за пределы замка.
Лэнгли нашел своих оруженосцев у палатки, за неизменной игрой в кости. При его появлении они начали было подниматься ему навстречу, но он остановил их жестом руки, давая разрешение продолжить игру, и нырнул в палатку: в честь примирения Джона с Римом Перси выставил собравшимся у его шатра щедрую выпивку – после трех чаш обильно сдобренного имбирем вина голова Лэнгли заметно отяжелела. Недолго думая, он улегся на ложе и крепко уснул.
* * *
Разбудило его осторожное потряхивание за плечо. В щелку приоткрытого глаза он разглядел склонившегося над ним Тома Беггарда.
– Милорд? – тихий голос сквайра был виноватым.
– Что там? – Лэнгли вновь прикрыл глаз, не выказывая никакого желания подниматься.
– К вам человек, милорд.
Сонливость как рукой сняло; взметнув ногами, Лэнгли уселся на ложе. Предчувствия не обманули его; за ним