Социальное служение Русской Православной Церкви. История, теория, организация. Коллектив авторов
домов закрепляется за Церковью, что же касается больниц, то они могут строиться как за счет церковных средств, так и на пожертвования князей.[28]
Оценивая деятельность святого равноапостольного Владимира, В. С. Соловьев писал: «Россия с самого начала своей исторической жизни обнаружила преимущества своего религиозно-политического сознания перед византийским… Первый христианский князь киевский крестившись…, сразу понял ту простую истину, которой никогда не понимали ни византийские императоры…, ни епископы греческие, между прочим и те, что были присланы в Киев для наставления новых христиан, – он понял, что истинная вера обязывает, именно обязывает переменить правила жизни, своей и общей, согласно с духом новой веры».[29] Оставим на совести В. С. Соловьева его крайний радикализм в отношении общественно-политического наследия Византийской Империи, но отметим, что в данном высказывании выдающегося русского мыслителя совершенно справедливо подчеркивается своеобразие, уникальность исторического, религиозного и социального опыта России, в частности, опыта христианизации.
В. О. Ключевский, в отличие от В. С. Соловьева, полагал, что «…на киевского князя пришлое духовенство переносило византийское понятие о государе, поставленном от Бога не для внешней только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка».[30] Однако и он постоянно подчеркивает своеобычность отечественной культуры, в том числе и традиции благотворения, основанной на «смешанных» нормах – византийских, славянских, варяжских.
Святой равноапостольный Владимир показал своему народу пример нищелюбия и милосердного служения всем просящим о помощи без разделения их на «достойных» и «недостойных», того особого религиозного служения ближним, которое было воспето святоотеческой традицией. Таинственным, непостижимым образом русский князь, проводивший жизнь в нескончаемых военных походах, властный, необузданный в самых темных страстях человек, вряд ли имевший хоть малейшее представление о наследии Святых Отцов, с их учением о милосердии, воспринял, крестившись, этот заветный дар Византии.
На протяжении долгих столетий после Владимира Россия будет пытаться воплотить восточно-христианский идеал государственного устройства, но в полный голос и без трагических диссонансов «симфония властей» – царской и Церковной, так и не зазвучит. Зато сила иного идеала, выраженного в евангельской и святоотеческой проповеди милосердия, впитается в душу нашего народа и, во многом, предопределит его путь.
Размышляя о святом равноапостольном князе Владимире, Святейший Патриарх Кирилл говорит: «Что же произошло с этим человеком? Почему он те ясные и понятные цели и ценности, которые исповедовал как правитель государства, изменил на другие цели и жизненные ценности? Потому что с Крещением он в свой разум и в свое сердце принял Христа; вместе с Крещением принял новую
Фирсов М. В. История социальной работы в России: Учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1999. С.39.
Соловьев В. С. Византизм и Россия // Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1989. С. 562–601.
Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций. В 3 т. Т. 1. Ростов-на Дону: Феникс, 2004. С. 123.