Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология

      Тягучий дым стального цвета

      Из труб клубился тяжело.

      Мурано, между прочим, – это

      Венецианское стекло.

      Но про стекло расскажут книжки.

      Я речь о людях поведу.

      Меня тревожат те мальчишки,

      Что задыхаются в чаду.

      Им за двенадцать только-только,

      Им только брюки в играх рвать,

      А не потеть у адской топки

      И легкие не выдувать.

      О, как легко и убежденно

      Их выдавал огонь зрачков,

      Когда в ладонях обожженных

      Блестели ромбики значков!

      Когда за яркую матрешку

      Трясли друг друга, теребя,

      Что даже нам, чужим, немножко

      Досадно было за себя.

      Все одинаковые дети.

      Гагарин?! – лезут напролом,

      Забыв про постные спагетти

      В дешевом баре за углом.

      И сквозь нахлынувшую жалость,

      В какой-то миг, со стороны,

      До умиления казалось:

      Играют мирно пацаны,

      Из камышинок выдувая

      Прозрачно-мыльные шары…

      Звонком далекого трамвая —

      К ногам осколки. Нет игры!

      Пузатый тип, жуя сигару,

      Уходит с модной вазой прочь,

      Чтоб подарить для будуара

      Своей любовнице за ночь.

      Он никогда не вспомнит даже

      Про запыленный неуют,

      В котором черные от сажи

      Мальчишки детство продают.

      Стою, прищурившись от света,

      Смотрю на дивный город зло…

      Мурано, между прочим, – это

      Венецианское стекло.