Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология

      Мы как в Венеции в своей Москве живем,

      В окно любуемся и воду созерцаем,

      И струи шумные за отпертым окном —

      Глухую музыку – пустой душой черпаем.

      И пусть незыблемый, как каменный ковчег,

      Недосягаемый, в спокойствии и в силе,

      Не Кремль красуется – досужий человек

      Скликает голубей, чтоб музыки испили.

      Здесь город борется, но мало силы в нем,

      А волны цепкие подобны хищным стаям,

      Здесь – мы в Венеции, а не в Москве живем,

      В окно любуемся и воду созерцаем.

      Как напуганная птица,

      В белом меховом боа,

      В шляпе с перьями, блудница

      Мечется, едва жива.

      Бьются гондолы о камень

      И стучат, как скорлупа.

      Солнечный забывши пламень,

      Твердь нема, черна, тупа.

      Кружево Палаццо Дожей

      Нежится на черноте.

      Старый Марк сияет строже,

      Чем в полдневной суете.

      На колоннах, меж которых

      Объявляли казнь живым,

      Кровь жестоких приговоров

      Светит заревом ночным.

      Кампанилла острой крышей

      Будет в небо до зари

      Улетать все выше, выше…

      На часах пробило три.

      Мощны твердыни упорной Специи,

      Грозен у крепости рокот волны.

      Но голубая лагуна Венеции, —

      Сказка нежнейшая, сон тишины —

      Ей ли под силу смятенье войны?

      Так, убаюкан каналами алыми,

      В думах вечерних пытал я судьбу,

      Все вспоминая мечтами усталыми

      Розовый мрамор дворцов над каналами

      И голубей голубую гурьбу.

      В городе вздохов, в селенье единственном,

      Где лишь о счастье мечтала мольба,

      Можно ли думать – родиться воинственным?

      Мне отвечала глаголом таинственным

      Жизни владычица, матерь Судьба:

      Силы, овеянной сказками старыми,

      Много сокрыто в певучей стране.

      Слабые крепнут в бою под ударами,

      Самые тихие самыми ярыми

      В праведной будут войне!

       Над зеленою лагуной,

       Вечно светлой, вечно юной,

       Словно пестрые птенцы,

       Дремлют древние дворцы.

       Весь молчит, глядясь в каналы,

       Город призраков усталый,

       Упиваясь тишиной,

       Беспечальной, неземной.

       О, Венеция! Ты дышишь?

       Плеск весла в тебе услышишь,

       И опять в тиши веков

       Город вздохов и мостов.

       Легок отдых твой блаженный,

       Храм твой нерукотворенный,

       Золотого Марка храм —

       Гимн сладчайший небесам.

      Всем, кто мог в нем помолиться,

      Будут