Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология

      Словно яркий жемчуг в море,

      Красотой горит она.

      Адриатика во взоре

      У нее отражена.

      Станом девственным Диана

      Не могла бы спорить с ней,

      Краской нежной Тициана

      Золотится шелк кудрей.

      В серебре лагуны зыбкой

      Сквозь туман плывут они

      И приветствуют с улыбкой

      Их небесные огни.

      И таинственным светилам

      Все внимает, присмирев,

      И Феодор с крокодилом,

      И святого Марка лев.

      Догаресса негой ночи,

      Лаской звезд утомлена

      И смыкает тихо очи,

      Уступая власти сна.

      Сон лелея безмятежный,

      Дож любуется женой

      И, обняв с заботой нежной,

      Сторожит ее покой.

      Гладит локон ароматный

      Он дряхлеющей рукой,

      Шепот страстный и невнятный

      Ловит с уст ее порой.

      Что же вздрогнул он смущенный

      И бледнеет отчего?

      Имя назвал шепот сонный:

      Это имя – не его!

      И мгновенно в сердце дожа

      Подозрение встает

      И, суровый дух встревожа,

      Муки ревности зовет.

      Знает он, кого случайно

      Выдает беспечный сон;

      Перед ним раскрылась тайна, —

      Убежден в измене он…

      И, простясь навек с покоем,

      Он обдумывает месть,

      Казнь кровавую обоим

      За поруганную честь.

      Страсть в нем разум поборола, —

      Приговор уже готов…

      По волнам скользит гондола

      Мимо храмов и дворцов…

      Спят каналы и палаты

      В серебристой полутьме…

      Яд, оковы, казематы

      Дожу грезятся в уме…

      Разгорается все боле

      Сердце местью роковой…

      Тихо все… в небесном поле

      Блещет месяц золотой…