Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология
отблеск седины,
Старик, кто ты? А мир стоокий
Над ним по-прежнему сверкал,
И воды в море нес канал,
Холодный, темный и глубокий.
……………………………………
Так час прошел. Уж мрак ночной
Обвил собор святого Марка,
И плыл над темною водой,
И засыпал под гулкой аркой…
Он все смотрел, уже в волнах
Он не видал лица седого,
И вдруг необъяснимый страх
Им овладел… он оглянулся —
Ни звука, все кругом молчит,
Безмолвный город крепко спит,
Зачем же он в него вернулся?
Зачем? Гондола подплыла,
Он сел. «Куда везти?» «Не знаю».
Едва заметный взмах весла,
Гондола тихо отплыла,
Во мраке площадь оставляя…
И вдруг под этот тихий плеск
В волнах заснувшего канала
Пред ним предстал забытый блеск
Веселия и карнавала.
—
Луч луны мелькнет, исчезнет,
Гладь воды плеснет и стихнет,
Пусть – в тиши во мраке ночи
Пламя страсти ярче вспыхнет.
Пусть же мрак не поднимает
Свою темную завесу,
Пусть – во мгле обнимет крепче
Джиованни Догарессу.
—
И понял он. Туда скорей,
К той двери, некогда столь милой,
Где прежде он встречался с ней,
Любя ее с такою силой!
И милый образ в мраке встал,
Такой любимый и прекрасный,
И ожил вдруг глухой канал,
И стало в нем тепло и ясно!
Вот старый дом безмолвно спит,
Закрыты ставни, мрачный холод
Из-под сырых ворот бежит,
На двери тот же ржавый молот…
Схвативши трепетной рукой,
Его он поднял; часто прежде
Он этот молот поднимал
И в окрыляющей надежде
И верил, и любил, и ждал.
……………………………….
Глухой удар, другой и третий…
Все тихо… все молчит кругом,
Спокойно дремлет старый дом,
Хранитель пасмурных столетий…
На окнах ставни… все молчит,
Волна плеснула о гранит,
Еще удар, опять молчанье
И плеск, похожий на рыданье…
Да ведь недавно же она
Его за дверью ожидала…
Недавно! Вспомни, как темна
Тюрьма под водами канала.
Ты позабыл, что лишь в тюрьме
Дни тонут в беспросветной тьме,
Ты позабыл, что дни и годы,
Гонимы властною судьбой,
Для тех, кто не лишен свободы,
Несут забвение с собой…
«Кто там?» И стукнуло окно
В соседнем доме. «Кто стучится?
Что надо там? Кому не спится?»
Лучом луны озарено
Лицо старушечье… «Скажите…»
И голос странно задрожал…
Луна блеснула на канал,
Ведя серебряные нити…
«Скажите… В доме кто живет?»
«Никто!» «А где же те, кто жили?»
«Все умерли… Уж пятый год,
Как этот дом заколотили».
«А Догаресса?»