Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология
по Canale Grande;
И над зеркальной гладью струй
Ладьям вдогонку посылали
Венецианки поцелуй
С мостов Риальто и Кавалли.
Аккорды сладких серенад
Мешались с музыкой бравурной;
Певцы Италии лазурной
Уже сошлись на маскарад.
И каждый раз, как песня спета,
Они при звоне мандолин
Сбирали picсola moneta
У разодетых синьорин.
Вокруг полуденное море
Свои раскинуло красы,
И били медленно на Torre
Del Orologio часы.
В ту ночь, залив пересекая,
Под равномерный шум весла,
От Лидо, золотом сверкая,
Гондола тихая плыла.
В ней путник ехал одинокий,
Глаза в пространство устремив,
И элегантный, и высокий,
Лицом задумчив и красив.
Среди подушек он парчовых
Сидел, исполнен тайных грез.
Его поспешно в город вез
Каналов житель бирюзовых.
Сирены выли тут и там;
Искрясь цветными фонарями.
От берегов и к берегам
Ладьи тянулись за ладьями;
Мигали тысячами глаз
Небес полночные светила,
Но ничего не веселило,
Казалось, путника сейчас.
Печальным созерцая взглядом
Лагуны царственный простор,
Веселый смех он слышал рядом.
Но ни девиц наивный взор,
Ни серпантина дождь без меры,
Ни вапоретто ход вдали,
Ни песни жгучие гетеры
Его от дум не отвлекли.
Сергей Шервинский
Венеция
«Поедемте, друзья, на гладь лагун!
Лазурь веслом сверкающим встревожим!
Ведь не любить, пока наш голос юн,
Венеции и песен мы не можем.
Настройте строи виолинных струн.
Без струн я не хочу быть даже дожем!
Без струн я не хочу быть даже дожем!
Подальше от Сан Марко! До лагун
Недалеко! – не то бряцаньем струн
Мы строгие мозаики встревожим…
Я взял цветов. Кидать их в волны можем.
Фиалки тем, кто белокур и юн!
Фиалки тем, кто белокур и юн!
Пусть Тициан сидит со старым дожем. —
Но с нами Виоланта; песней можем
Прославить нежный взор, – сапфир лагун! —
Клянусь, сердца сегодня мы встревожим:
Ее слова как серенады струн.
Ее слова как серенады струн,
Парча и смех. О, кто из нас не юн?
Мы будущим веселья не встревожим!..
Мой будет бучентавр! Я буду дожем!
Под гром литавр помчусь я вдоль лагун!
Мы о судьбе загадывать не можем!
Мы о судьбе загадывать не можем!
Мы любим мессы, как и пенье струн.
Наш круг благочестив, о, пусть он юн.
Мы честь твоя, владычица лагун!
И, правые пред папой и пред дожем,
Сомненьями мы гладь небес встревожим!
Сомненьями мы гладь небес встревожим!
Не всё ль равно? Мы „завтра“ знать не можем,
Кем