ГИПЕРБОЛА ЖИТИЯ. Владимир Анатольевич Маталасов
Когда проснётесь, вряд ли застанете меня дома. Я буду уже ух как далеко от родных пенат, за тысячи километров.
– Послушай, Монбланушка, старина, – произнёс Иван Абрамыч. – Мы, конечно, горды, что удостоены чести лицезреть тебя в полном, так скть, жизненном абсолюте. Всё это прекрасно и не противоречит жизненным устоям рядового гражданина нашего общества. Но поясни однако же, что всё это значит— вся эта твоя затея с вечеринкой. У меня возникло и превалирует какое-то странное ощущение того, что многих из твоих гостей я когда-то, где-то видывал: голоса, понимаешь ли, манеры, повадки. Что-то, знаешь ли, подозрительно знакомое в их елейных, ехидных, нахальных физиогномиях. Я весь теряюсь в догадках и затрудняюсь что-либо сказать по этому поводу. К тому же, вся эта необычная обстановка… Твоё ли это благоприобретение или же всё это есть элементы сценического искусства? Развей мои сомнения, старина. Приоткрой завесу своей тайны.
– В общем так. Всё с начала, но не всё сразу. Я богат! – предвидя излишние расспросы, прямо в лоб пояснил Кочергин-Бомбзловский. – Я чертовски богат!.. Что же мы стоим? – спохватился вдруг хозяин. – Присаживайтесь, господа. Места много, всем хватит.
Все уселись на мягкий диван, выполненный в венецианском стиле.
– Всё, что вы здесь видите – и дом этот, и земля, на которой он стоит, и всё, что окружено забором, – принадлежит вашему покорному слуге. – Сказав это, Монблан Аристархович приложил руку к груди, отвесив лёгкий поклон. – Бизнес мой – частного характера, весьма необычный, с вполне вероятным ущербом для здоровья, а может быть даже и с возможным «letalius ishodes». Сути его пока что не раскрываю, уж извините меня подлеца этакого. Всему своё время. Налогами не облагаюсь по причинам мне одному только известным, и о которых позвольте умолчать. Производство – полулегальное, основанное на экспроприации денежных излишков у дельцов от международной, мафиозной буржуазии. Штат невелик, всего три человека: я, собственной персоной, и ещё две штатные единицы. Обе с незаконченным высшим образованием: чех Марек Страшилка и Макар Хват-Шелкопёров – наш, отечественный продукт. Работа такова, что налицо постоянные разъезды по нашим городам и весям, и длительные загранкомандировки. Средства мои таковы, что позволяют содержать целый штат домашней прислуги и заниматься меценатством.
Всё, что вы сегодня видели и слышали – импровизированный спектакль – спектакль, подобного которому не было, пожалуй, нигде, хотя вся наша жизнь, как вы сами понимаете, одна сплошная игра.
Ты может и удивишься, Иван Абрамыч, но большинство из приглашённых гостей тебе давно уже знакомо, только надобно поднапрячься и вспомнить.
– Позволь, позволь! – удивлённо вскинув брови, произнёс Бабэльмандебский. – Я что-то начинаю потихоньку соображать, понимать и догадываться. Уж не старая ли это гвардия?! Ух ты! Ну ты, Монбланушка и даёшь стране угля!
– Ты совершенно прав, Абрамыч. Мне удалось собрать всю ныне здравствующую актёрскую братию нашей с тобою золотой театральной поры, как ты позволил себе заметить – старую гвардию нашего