Возвращение жизни. Дмитрий Шульман
возле костра и смотреть на огонь было совсем не страшно. В лесу сзади, со спины, была натянута веревка, рядом лежал нож, вытащенный из ножен (хотя, откровенно говоря, я сам не знал, для чего… так, для храбрости). Тьма наступила полная, но это была особая, сверкающая тьма – метель хороводила по поляне в отблесках костра.
Часов у меня не было. Сколько времени я провел в лесу, можно было определить лишь приблизительно, но уходить никуда не хотелось. Дрова начали прогорать. «Надо еще подбросить, – подумал я, – посижу, пока прогорят, и пойду домой». Но когда я поднялся и отошел в сторону, ночь и метель в сгустившемся мраке показались мне совсем недружелюбными. Следы, которые я натоптал в поисках дров, были порядком заметены, кое-где их даже не было видно.
Джек Лондон писал, что самый большой враг для всех, кто находится в лесу, горах, на реке, – это страх… Но бояться мне было нечего: обо всем, что сейчас происходило, я не раз думал с тех пор, как появились планы испытать себя, и представлял, как это будет. К моему большому сожалению, медведи в нашем лесу не водились, да и все равно спят они зимой. Волки же в этот ближний к городу лес не заходили. Правда, когда мы собирали грибы, Анатолий Васильевич показывал нам следы рыси на песке – это немного утешало меня.
Костер разгорелся с новой силой, темнота отступила. Ветер тоже стал менее порывистым, но снег повалил крупными хлопьями, такой густой, что пламя костра начало шипеть. По моим подсчетам, прошло уже часа два, нужно идти домой…
Я собрал свое хозяйство: смотал остаток веревки, доел бобы (показалось, что их очень мало), старательно выскреб котелок, облизал деревянную ложку, убрал в вещмешок, затянул узел. Снег валил не переставая, оставшиеся ветки совсем не хотели гореть. На заметенной поляне стало очень неуютно.
Неожиданно мне показалось, что в лесу кричат. Я поднялся, сделал несколько шагов от костра, приподнял над ухом шапку и стал вслушиваться. За снежной пеленой деревьев почти не было видно, только кроны сосен шумели и тяжело вздыхали под порывами ветра. Звук повторился, потом еще. Правда, порыв ветра его разорвал, и невозможно было понять, что именно кричат… В такой ситуации самое правильное – уйти со света в темноту, что я и сделал, подхватив лыжи, палки и вещмешок.
Кто это? Почему кричит? Что случилось? Бежать куда-то ночью, в метель совсем не хотелось.
«Э-ге-гей!» – донеслось со стороны хутора. «Э-ге-гей!» – раздалось уже совсем рядом, за деревьями. Я держал руку в кармане пальто, судорожно сжав в кулаке нож. Сердце гулко стучало. «Стоять и не шевелиться! – приказывало подсознание. – Не шевелиться!»
Крик человека и его фигуру я услышал и увидел одновременно. В месте, где кроны сосен, стоявших очень близко, образовали нечто вроде крыши, возник мужчина. Я с трудом оторвал ногу и сделал шаг в сторону, за дерево. Ноги были непослушно-тяжелыми… Чего он кричит? Может, заблудился?.. Так вроде дорога рядом…
Человек остановился и опять закричал, потом стал осматриваться,