Правда о любви. Стефани Лоуренс
явно стремилась сменить тему, но при этом дала ему возможность высказаться начистоту.
– Ваши слуги сделали все возможное; однако нам необходимо обсудить ряд вопросов.
Он глянул в сторону фортепиано: Барнаби переворачивал ноты для Миллисент и тихо разговаривал с Митчелом. Еще до ужина Джерард попросил друга отвлечь Миллисент и остальных, чтобы иметь возможность спокойно потолковать с Жаклин. Барнаби широко улыбнулся, но мудро воздержался от комментариев, заверив только, что будет рад помочь.
Джерард снова обернулся к Жаклин:
– Я нахожу, что музыка очень отвлекает. Может, нам лучше погулять по террасе, и я объясню, что необходимо для создания такого портрета, какой желает получить ваш отец?
Она нерешительно поморщилась. И хотя смотрела прямо на него, он мог бы поклясться, что ничего не видит. Немного подумав, она кивнула:
– Наверное, вы правы.
Джерард поднялся и предложил ей руку. Она снова замялась, но на этот раз он знал почему. Чувствовал, как она заставляет себя вложить пальцы в его ладонь. Он сжал эти тонкие пальчики и ощутил чисто мужское удовлетворение, распознав слабую дрожь, прежде чем Жаклин успела ее подавить. Когда девушка поднялась, он учтиво показал на высокие стеклянные двери, выходившие на террасу, напомнив себе, что ни в коем случае не стоит лишать ее душевного равновесия, иначе она насторожится и будет чувствовать себя неловко в его обществе.
Бок о бок они вышли в теплую ночь, на террасу, которую он видел со своего балкона. Часть террасы под его комнатой была сравнительно узкой, но здесь расширялась. Именно сюда выходили гости из гостиной и бального зала, восхищаясь живописными видами.
Сегодня здесь было темнее обычного, поскольку тонкий рожок полумесяца почти не освещал густую растительность. Легкое серебристое свечение превращало сады в фантастический пейзаж, но Джерард не отрываясь смотрел на эфемерное создание, шагавшее рядом.
Жаклин свернула направо, прочь от участка, на котором находился сад Ночи. Говорили, что этот сад особенно красив по вечерам, однако сейчас ему не хотелось любоваться ландшафтами. Он увидит сад завтра, при свете дня.
Джерард взглянул на девушку. Ее платье светло-зеленого шелка превратилось в чеканное серебро, кожа казалась прозрачной, только переливающиеся разными оттенками волосы сохранили свое тепло. Лицо было спокойным, сдержанным, и все же он чувствовал, что мысли ее лихорадочно мечутся.
Он решил заговорить первым, пока она не успела его отвлечь:
– Я перечислил вашему отцу все необходимые обязанности, которые требуются от натурщицы при создании портрета. Он не уверен, что вы осведомлены о подробностях.
Жаклин велела себе не сосредоточиваться на его словах и игнорировать голос, их произносивший.
– И каковы же эти подробности?
Подняв голову, она прямо взглянула на Джерарда и снова задалась вопросом, почему трепещет в его присутствии. Почему реагирует на него, как ни на одного другого мужчину? Ей приходилось делать немалые усилия, чтобы подавить непрошеную дрожь. Странно, что в такую теплую