Все цвета радуги. Книга вторая: Большая Степь. Василий Лягоскин
различимо, показались какие-то строения. Они приближались медленно, и в сгустившейся уже тьме, скорее всего, Павлик их не увидел бы. Но там были огни – не такие уж яркие и частые. Но все же – была в них какая-то упорядоченность, да и раскиданы они были в пространстве так широко, что сама собой пришла мысль: «Это город». Паша уже устал так, что не хотелось даже думать, фантазировать на тему – вот их сейчас освободят, отправят в ближайший полицейский участок, а там тепло, безопасно… даже в камерах.
Наконец, эти самые строения вместе с огоньками, которые по большей части были представлены кострами на площадях, где к ним жались непонятные личности, потекли мимо каравана. Точнее, это конная процессия двигалась внутрь города, растянувшись в длинную колонну по две лошади в ряду. Теперь Павлик в свете выкатившейся на небо громадной луны мог видеть еще и забинтованное до сих пор лицо Каланчи, привязанного к соседней лошади. Погорелов вертел головой и, показалось Паше, вращал единственным действующим сейчас глазом так, что тот едва не выскакивал из глазницы.
– Ну, понятно, – попытался улыбнуться Морозов, – попал в ту самую сказку из своих книжек. Сейчас впереди вырастет замок, и рыцари выбегут, чтобы освободить его, и стукнуть по плечу мечом, плашмя. Так, кажется, производят в рыцари? А как производят в рабы? Там ведь в книгах, через одну, или даже чаще, рабство присутствует. Главный герой, конечно – как вчера Макс рассказывал – освободится, и принцессу, или там, графиню какую освободит.
Он посмотрел на сопящую Ленку. Ни на какую принцессу она не походила. Обычная девчонка, усталая… вот сейчас гримасу скорчила, словно во сне что-то увидела ужасное.
– А потом проснется, и увидит, что никакой это был не сон. Нет, будить не буду, – решил Павлик, – насмотрится еще на это средневековье.
То, что в этом городе ни одного здания, к каким Паша привык за двенадцать лет своей предыдущей жизни, нет, сомнений не вызывало. Ему и самому уже надоело вертеть головой, да пялиться на плывущие назад дома, построенные сплошь из камня. Светящихся окон он не увидел ни одного. Как и прохожих. Но последние, наверное, разбегались по проулкам, увидев перед собой цокающий копытами вооруженный отряд степняков. И опять в голове начинающего дремать ребенка ворочались вполне взрослые мысли:
– Это они, степняки, наверное, специально так подгадали – к ночи. Чтобы не мешать никому. Ну, или у них еще какие другие причины были. А так – ни в одну пробку не попали. Хотя, какие тут могут быть пробки? Если только местный президент или губернатор проезжать будет…
Наконец, копыта зацокали чуть по-иному. Павлик опять завертел головой. Как и Каланча, кстати – на своей лошади. Оказалось, что ехали они по каменному мосту. А потом резко повернули налево, и двинулись вдоль высокой и длинной стены, которую сам Павлик видел очень хорошо, а вот Максу приходилось изворачиваться, дергаться как гусенице, чтобы посмотреть на нее. Он, кстати, лишь пару раз