Храм над обрывом. Юрий Кузьмич Иванов
людей, после чего упал в Москву-реку вместе с машиной и умер от остановки сердца из-за алкогольного отравления. Шурин тихо даже матюгнулся несколько раз из-за того, что всю эту историю по-тихому замяли, и сынок олигарха, как ни в чем ни бывало, выпутался и катается дальше на своих дорогих тачках.
Я выключил ноутбук, разделся и лег на кровать, чтобы собраться с мыслями. Что получается? В Лазорево живут шесть взрослых человек. Во-первых, это Максим – избалованный сын олигарха и ставший в нынешнее время после смерти отца его наследником. Надо будет узнать, когда он впервые сюда приехал? Отец Савва сказал, что осенью позапрошлого года Иван здесь жил абсолютно один. Может, Максим залег на дно после какой-нибудь нелицеприятной истории? Хотя, вряд ли.
Во-вторых, Олег Яхно. С ним было все ясно, на мой взгляд: как делал свою работу у Петра Колесникова, так и продолжает служить дальше его сыну. Как же вот только его служба с Иваном? Он же говорил, что связь с Иваном не поддерживал и больше никогда не виделся при его жизни. Кто-то сказал ему, что его бывший сержант, когда-то спасший ему жизнь, умер, и он приехал его хоронить? Прихватив с собой заодно Максима и свою дочь? Белиберда получается какая-то.
В-третьих, Соня Яхно…. Я вспомнил, как она танцевала Жизель. Боже мой! Как это было красиво! Я позабыл все свои попытки разобраться в странностях событий прошедшего дня и провалился в сон под убаюкивание воспоминаний о балете «Жизель» с Соней в главной партии.
Мне показалось, что я поспал минут пятнадцать-двадцать, когда проснулся от тихого стука в дверь. В первые секунды я никак не мог понять, где нахожусь, и какое время суток в данный момент. Вытащив из кармашка рюкзака свой телефон, я обомлел: надо же было проспать восемь часов и не заметить! На дисплее смартфона светилось без пятнадцати минут шесть – уже утро!
– Войдите, там не заперто! – крикнул я, шагая к двери.
Дверь открылась, и за порогом показался мужчина лет 55-60. Он был одет в поношенный костюм камуфляжного цвета, на ногах – резиновые галоши, на голове – черная бейсболка с надписью «USA- California». Несмотря на затрапезную одежду, лицо посетителя было гладко выбрито и пахло от него недорогим одеколоном.
– Доброе утро! – удивленно поприветствовал мужчина, всматриваясь в мое лицо. – А Максима Петровича можно увидеть?
– Здесь только я. Доброе утро, – ежась от утреннего холода, ответил я. – К Максиму приехала жена. Наверное, он в том большом доме.
Деревянный дом Ивана находился почти рядом с храмом. Для нынешних же жителей, как мне вчера рассказал Игорь, в прошлом году на деньги Максима был построен один большой двухэтажный кирпичный дом на четыре квартиры. Этот дом, размером где-то двадцать на двадцать метров, квадратной формы, с балконами на втором этаже и бельведером на крыше, находился на востоке от храма в метрах трехстах от него. Дом же, где сейчас разместился я, был севернее от храма.
– Я Кузнецовский почтальон, Слава. Конечно, народ меня кличет