Ротенбургский король. Перевод с немецкого Людмилы Шаровой. Пауль Шрекенбаx
внешность. Хотя оружие его было в превосходном порядке, из высоких кавалерийских сапог высовывались грязные пальцы ног, а поношеный и во многих местах заплатанный плащ напоминал не то ризу священника, не то алтарную скатерть.
Еппеляйн неподвижно сидел на своей кляче и рассматривал подъезжающего взглядом сытой хищной птицы, которую в данный момент добыча не интересует. Наконец, он произнес хриплым голосом:
– Добрый день, молодой Топплер! Ты уже вернулся из странствий?
– Как видишь, Еппеляйн, и тебе тоже добрый день! Однако, не испытываешь ли ты судьбу, находясь так близко от Нюрнберга?
– У города нет ничего против меня и я ничего не боюсь. Ты, может быть, слышал, что я однажды сказал о них: Жители Нюрнберга не вешают того, кто им позже может пригодиться. А вот тебе, Якоб, нужно бояться. Коршун кружит над твоей головой.
Якоб Топплер придержал коня.
– Что это значит? Что ты хочешь мне сказать?
– Я хочу тебе сказать, что впереди на дороге тебя подстерегает большая опасность. Бургграф охотится за тобой.
– Бургграф? Но мы всегда жили с ним в мире.
– Речь не идет о мире или вражде. Бургграф поджидает тебя как законный представитель королевской власти в королевских владениях. Он хочет от имени и по повелению короля Рупрехта отнять у тебя то, что ты везешь из Праги.
Якоб Топплер внезапно побледнел и застыл на своем коне. То, что рассказал ему этот благородный разбойник, он едва ли мог придумать сам, и если он так себя вел, значит, Якоб действительно был в большой опасности. Он не знал всех подробностей письма, которое он вез своему отцу от короля Венцеслава, но то, что это было важное и очень опасное послание, это ему, несомненно, было известно. Уже саму связь с низложенным королем из Праги сторонники короля Рупрехта должны были рассматривать, как государственную измену, а если теперь у него обнаружат подтверждающий документ, то это будет считаться преступлением, караемым смертью.
– Откуда ты это знаешь? – с вызовом спросил он.
– Об этом не спрашивай. Тот, кто как я пьянствует и со священниками, и со светскими людьми, слышит очень много. Однако, тебя не удивляет то, что я это тебе сообщил?
Прежде чем Якоб cмог ответить, навстречу ему примчался его слуга, ехавший на несколько сотен шагов впереди него, чтобы предупредить о возможной опасности.
– Господин! – закричал он. – Там впереди на лесной опушке стоит большая толпа!
– Ну, вот видишь! – проговорил Еппеле. – Ты также не cможешь вернуться назад – лес окружен. Все обстоит именно так, как я тебе сказал. – Он торопливо продолжал:
– Восемь месяцев назад я был в руках твоего отца. Он мог положить мою голову к моим ногам, но он не сделал этого, он отпустил меня. Тогда я поклялся, что когда-нибудь отплачу ему за это добром. И теперь слушай меня, отдай мне письмо, я беспрепятственно доставлю