Ротенбургский король. Перевод с немецкого Людмилы Шаровой. Пауль Шрекенбаx
застолье, благочестивый аббат из Хайльсбронна без всякого сомнения знал толк в хорошем вине и любил веселую компанию.
Поэтому Якоб направился к своему деверю Вернитцеру, который, как самый молодой, шел позади остальных членов муниципалитета, и обратился к нему с радостным приветствием. – Скажи моему отцу, Каспар, что я уже здесь! – добавил он. После этого он взял коня за повод и зашагал к близлежащему дому в Kузнечном переулке, с высоким фронтоном и под вывеской с золотым грифоном, где жил его отец.
IV
Генрих Топплер отправился домой только далеко за полночь. От тридцати до сорока членов муниципалитета и уважаемых горожан следовали за ним от гостиницы до дверей его дома. Это был почетный эскорт, исключительно как знак особого уважения, так как он никогда не нуждался в том, чтобы его провожали домой после попойки. Генрих Топплер был очень умерен в повседневной жизни, но если представлялся случай выпить один-другой бокал вина, он не уступал никому. Тогда он перепивал всех повседневных кутил, которые хвалились своей силой, но быстро оказывались под столом. Это к своему несчастью пришлось испытать и аббату из Хайльсбронна; после питейного турнира, на который он вызвал бургомистра, он бессознательный свалился со стула и был, как мертвец, унесен двумя канониками в приготовленную для него комнату. Однако, Генрих Топплер шел прямо и гордо по улицам ночного города, и, в то время как его полупьяные спутники вели различные глупые разговоры, размышлял над серьезными вещами. Бог вина не имел силы над мозгом этого человека.
Перед дверью он попрощался приветливыми словами с сопровождающими, взял из рук слуги фонарь и поднялся по лестнице. Но он не направился сразу к супружеской спальне на первом этаже дома, где, наверное, уже давно мирно спала его супруга Маргарет, а прошел выше вверх к комнате своего сына Якоба. Он не надеялся найти его еще бодрствующим, так как молодой человек, насомненно, очень устал предыдущим днем после долгого пути верхом на коне. Он только хотел взглянуть на спящего, которого ему так сильно нехватало во время его полуторагодового отсутствия, и чьему возвращению домой он так горячо обрадовался еще вечером.
Генрих Топплер сердечно любил всех своих детей, a также белокурую Маргарет, на которой он женился после смерти своей первой жены, так как сорокалетний мужчина не мог обходиться без женской любви. Но сын, которого его незабвенная Барбара родила ему, был близок его сердцу, как никто другой на свете. С первого мгновения, когда он принял крепкого мальчика из рук больной матери и его переполнила отцовская гордость, Якоб стал его любимцем. Это чувство с течением времени крепло все больше и стало особенно сильным после того, как его жена умерла. Так как обе сестры Якоба, Барбара и Катаринa, унаследовали кaрие глаза их отца, a на лице его сына светились синие глаза матери и всегда напоминали ему о безвременно угасшей Барбаре, которая была его первой юношеской