Чёрный лёд, белые лилии. Ольга Романовна Моисеева
почудилось, что голос её дрожал. Чёрт, ну что у них опять такое?!
– Калужный. Все живы? ― отрывисто спросил он, переводя взгляд с Мии, которая принялась что-то варить, на свои пальцы.
– Так точно, товарищ старший лейтенант. Взвод пришёл полтора часа назад, Арчевская и Лармина были в увольнении, но недавно вернулись…
– Всё согласно распорядку? ― перебил он. Осталось только узнать, что все легли спать, и можно будет положить наконец эту чёртову трубку. Несколько секунд Сомова молчала, а потом он услышал приглушённый взволнованный гул голосов. Кажется, она шикнула, приказывая им замолкнуть.
– В чём дело, Сомова? Двенадцатый час, почему взвод не спит?
– У нас… у нас ЧП, ― будто пересиливая себя, заговорила она. ― Я пыталась дозвониться вам, но вы не отвечали. В штабе уже знают, наверное, предпринимают что-то, я не знаю…
– В чём дело? ― процедил он сквозь зубы, чувствуя, как холодеют пальцы. Мия обернулась, гремя венчиком в кастрюле, и посмотрела вопросительно. Антон успокаивающе кивнул ей. Сомова молчала ещё несколько секунд.
– Соловьёва не вернулась из увольнения.
Звон бьющегося стекла ― Мия уронила стакан, тут же обернулась, улыбаясь, будто желая извиниться или засмеяться, и замерла.
Тишина.
Антон снова взглянул на свои побелевшие пальцы: они впивались в столешницу.
– Что? ― потому что он мог ослышаться. Сомова могла ошибиться. Соловьёва могла кинуть смс-ку Ланской, что жива, здорова и уже идёт в училище.
– Соловьёва не вернулась, ― сказала Сомова. ― Никто ничего не знает.
Антон резко разжал пальцы, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Всё несложно: нужно только досчитать до трёх и собрать вместе всё, что у него есть.
Раз. Два. Три.
– Скажи Ланской, чтобы сейчас позвонила мне на мобильный, ― спокойно сказал он, мгновенно вставая со стула и направляясь к двери. ― Сообщили в штаб? Пробовали звонить ей? У неё вообще телефон есть? Посмотрите у меня в коробке, взяла она его в увольнение или нет?
– Антон? ― тихо спросила Мия, когда он уже застегнул бушлат и взялся за ручку входной двери. На секунду убрав разрываемый голосами телефон от уха, он взглянул во встревоженное, чуть усталое лицо сестры.
– Ложись спать. До завтра.
– Ты найди её, ― сказала Мия, когда он уже закрывал дверь.
Лексус он припарковал быстро.
– Тон? ― Макс появился откуда-то сбоку, и Антон облегчённо выдохнул. Вместе с этим парнем всегда приходила уверенность.
Антону восемнадцать, он лежит на потрёпанной армейской подушке, когда осознаёт: Назар – его лучший друг. Не просто сосед по кроватям и по парте, не просто парень, которому не с кем общаться, и поэтому он общается с резким, неразговорчивым Калужным, которого мало кто понимает, ― нет, он самый настоящий, верный лучший друг.
– Чего ты там шепчешь? ― сонно бормочет Назар, приоткрывая один глаз.
– Ничего, ― Антон отчего-то смущён, отворачивается, но Макс возится и привстаёт на неудобной