Зов Юкона. Роберт Уильям Сервис

      «Вставай, приятель – полночь проспишь! Не дело спать по углам…

      Эй, хобо, ты слышишь меня? Очнись! Глаза открой, наконец!

      Хлебни глоток за новый годок и двигай себе к дверям…

      Возьми вот ломоть… Помилуй, Господь! Эй, парни, да он – мертвец…»

      Жила-была женщина. Многих она мудростью превзошла.

      Совсем молода, но годы стыда выжгли ей душу дотла.

      Насквозь, назубок – сподобил же Бог – ведала Книгу Зла.

      «Ни на земле, ни в небесах надежда мне не дана.

      Не узнав любви, проживу и умру – выпью чашу до дна.

      Шлюха грешная, тварь кромешная, милости лишена.

      Я щеки румяню – гулящей пьяни не нравится бледный вид.

      Глотну винца для цвета лица – и сразу клиент засопит.

      Сажусь, как и встарь, под красный фонарь, что у двери висит.

      Нетрезвый народ ко мне так и прёт – поток мужей и сынов.

      Все ваши сыны мною презрены: я видела их без штанов.

      Злодейка-судьба со мною груба, и промысел мой не нов.

      Жизнь не свернёшь, не подомнёшь, не сладишь наверняка.

      Хоть вон из кожи, но будет всё же бабья доля горька:

      Влезать в ярмо, подтирать дерьмо, льстить прихотям сопляка.

      Он хочет – ляжешь, и слова не скажешь: глаза у него горят.

      Любовью надо бы одарять – я сдаю её напрокат.

      И жизни моей любовный наряд забрызган грязью до пят.

      Бывает, он решит, что влюблён: мужчина в любви – дурак.

      Ласкай – но в душу к себе не пускай, сердце зажми в кулак.

      Остынет – покинет и бровью не двинет. Со мною случилось так.

      От робкой ласки до адской встряски – один воробьиный скок.

      В кольце обручальном и звоне венчальном горестный скрыт намёк.

      Крепко любить – себя погубить. Усвоен этот урок.

      Не знаю, волчица или тигрица – но я добычей живу.

      Русалочьим пеньем, змеиным шипеньем – сполна своё оторву.

      Бархатной лапкой, когтистой хваткой, во сне или наяву.

      Знаю с юных лет: истины нет – одна сатанинская ложь.

      Людская кровь залила алтари, и тяжек жертвенный нож.

      Иначе – никак. Мужчина – слабак. Этим не попрекнёшь.

      Мне – стыд нести, другие – в чести; за что, зачем, почему?

      Господь Всех Сил меня заклеймил. Волю Его приму.

      Един лишь Он – суд и закон. И я покорюсь Ему».

      Странная пьеса «Людские Сердца» судьбою сочинена.

      Сцена – жизнь. Женщине в ней роль шута отдана.

      Зал переполнен. Публика ждёт. Суфлирует Сатана.

      Лишь год миновал с той поры ночной

      (О, мне никогда не забыть о том!) —

      Мы были вдвоём под полной луной,

      Ее голосок звенел серебром.

      Но – мрак подступил, луну темня,

      Но – страх охватил меня в этот миг:

      Я