Черная роза. Нора Робертс
временем.
Когда-то она была красавицей. Юной, невинной, светящейся счастьем невестой. Теперь, разглядывая старые фотографии, она иногда думает, что смотрит на незнакомку.
Кто же эта милая девушка?
Прошло почти тридцать лет, а кажется, будто пролетело одно мгновение.
Как давно перестала она замечать заинтересованные мужские взгляды? Как давно мужчина говорил ей, что она красива? Брайс, разумеется, говорил, но почти все, что срывалось с его языка, было ложью.
И вдруг Митчелл… он сказал это ни с того ни с сего, мимоходом. И тем легче было поверить, что он не лжет.
Хм, почему это ее волнует?
Мужчины… Роз покачала головой, отпила еще вина. Почему это она задумалась о мужчинах?
Роз усмехнулась.
А потому, что некому показать пальчики ног. Некому касаться ее так, как она любит… и обнимать по ночам.
Ну и ладно. Она обходилась без всего этого и была вполне довольна жизнью, хотя иногда и сожалела, что рядом нет любимого мужчины. Может, и сейчас сожалеет, что вполне объяснимо после того, как она целый час разговаривала с очень привлекательным мужчиной.
Когда вода из горячей превратилась в едва теплую, Роз, тихо напевая, вылезла из ванны. Она вытерлась, намазала лицо и тело лосьонами и кремами и, завернувшись в халат, распахнула дверь.
Холод она почувствовала сразу, еще до того, как заметила на пороге веранды зыбкий силуэт.
Только на сей раз это была не Стелла. Там в простом сером платье стояла новобрачная Харпер. Белокурые локоны отливали в вечернем сумраке золотом.
Роз сглотнула подступивший к горлу комок и заговорила как можно спокойнее:
– Вы давно не приходили ко мне. Я знаю, что не беременна. Значит, причина не в этом. Амелия? Так вас зовут?
Ответа не последовало, да Роз его и не ожидала. Только легкая улыбка на мгновение осветила печальное лицо, и привидение исчезло.
– Ну, ну… – Розалинд потерла озябшие руки. – Наверное, таким образом вы даете мне понять, что одобряете возобновление расследования.
Роз вернулась в гостиную и достала из секретера дневник, который завела прошлой зимой. Теперь она вносила туда все появления призрака. Розалинд отметила сегодняшнее число.
Доктору Карнейги ее прилежание наверняка понравится.
Глава 3
Митчелл никогда не увлекался садоводством, а в свое оправдание мог бы сказать, что большую часть жизни прожил в городских квартирах. Но он любил деревья и цветы и восхищался теми, кто знал, что с ними делать.
Розалинд Харпер точно знала, что с ними делать.
В прошлом июне он видел ее сады, не все, конечно. Правда, впечатление об их изысканной красоте померкло при знакомстве с новобрачной Харпер. Он всегда верил в существование человеческой души, в ее влияние на последующие поколения даже через века. А как иначе объяснить его тягу к семейной истории, генеалогии, загадкам родословных?
Однако доктор Карнейги никогда не верил в осязаемость, физическое