Черная роза. Нора Робертс
издать книгу, разве вам не потребуется согласие всех, у кого вы возьмете интервью?
– Об этом я позабочусь. А вас мне хотелось бы спросить, почему вы не заинтересовались всем этим раньше? Вы живете в этом доме всю свою жизнь и только сейчас собрались выяснить, чей же призрак живет там с вами. И позвольте добавить, что даже после увиденного собственными глазами я с трудом верю в то, что сейчас сказал.
– Сама не знаю. Может, была слишком занята или просто привыкла. А потом закрались сомнения, не слишком ли я, ну… внушаемая, что ли. В семье никогда не тревожились из-за новобрачной Харпер. Я могу дать вам любые сведении о моих предках, познакомить с реальными событиями, забавными случаями, но о ней, похоже, никто ничего не знал и знать не хотел. Я тоже.
– Однако теперь вы решились.
– Чем больше я думала о том, что мне неизвестно, тем сильнее становилось желание узнать. После того, как я увидела ее в последний раз, желание превратилось в необходимость.
– Вы видели ее в детстве, – подсказал Митчелл.
– Да. Она заходила в мою комнату, пела свою колыбельную. Я никогда ее не боялась. Она приходила ко всем детям, которые росли в Харпер-хаусе. Я перестала ее видеть, когда мне было около двенадцати лет.
– А потом увидели снова.
В его взгляде явственно читалось сожаление об отсутствии блокнота или диктофона. А еще проницательность и сосредоточенность, как ни странно, показавшиеся Роз необычайно сексапильными.
– Да, она возвращалась. Я видела ее или ощущала ее присутствие каждый раз, когда была беременна. Она словно знала, что в доме появится еще один ребенок. Были, разумеется, и другие встречи, но, думаю, вы бы хотели поговорить об этом в более официальной обстановке.
– Совершенно необязательно, но записывать все наши разговоры о ней полезно. Я начну с обычной предварительной работы. Амелия. Это имя Стелла видела на оконном стекле. Я поищу в ваших семейных документах всех, кто носил это имя.
– Я уже искала, – Роз пожала плечами. – Подумала, что, если все так просто, я и сама справлюсь. Но я не нашла никаких упоминаний о женщине по имени Амелия ни в одном из свидетельств о рождении, смерти и браке, которые у меня хранятся.
– Если не возражаете, я еще раз все посмотрю.
– Поступайте, как считаете нужным. Я уверена, вы проверите все тщательнее, чем я.
– Розалинд, когда я беру след, то превращаюсь в настоящую ищейку. К концу расследования я уже надоем вам до чертиков.
– Митчелл, у меня скверный характер, так что и вам не позавидуешь.
Он ухмыльнулся:
– И при этом вы очень красивы.
– Неужели?
Теперь он рассмеялся. Уж слишком подчеркнуто вежливым был ее тон.
– Я не виноват. Это только доказывает, что Бодлер меня не отпускает. Правда, ничего лестного о женской красоте он не говорил.
– А что же он говорил?
– «В лазури царствую я сфинксом непостижным. / Как лебедь я бела и холодна, как снег. / Презрев движение, любуюсь неподвижным. / Вовек я не смеюсь, не плачу я вовек»[6].
– Думаю,
Стихотворение «Красота» из цикла «Цветы зла» в переводе Валерия Брюсова.