Роковой изъян. Том первый. Елизавета Полтавцева
и затёртой одежде, которые хмуро переглядывались и что-то тихо обсуждали, с наглостью рассматривая детей главы компании N.
– Ты зачем выстрелил в безоружного человека?! – ругался бандит, перематывая плечо товарища. – Мог дать по морде в ответ, а не палить, как последняя крыса, – с презрением добавил он и плюнул в сторону.
– Я – маркиз Мерсисайд, а не промышленник, – упрямо возразил Хэмиш.
– Ну это ещё посмотреть надо, какой ты там маркиз, – заговорил Хард, упираясь руками в бока.
Хэмиш внимательно посмотрел на их предводителя и как можно громче сказал:
– Похитили нас, чтобы герцог Мерсисайд пошёл на ваши условия? – с презрением спросил юноша.
– Да зачем вы нам нужны? Кормить вас и караулить? – выкрикнул кто-то из толпы.
Хард многозначительно посмотрел в его сторону, а потом подошёл ближе к детям герцога и сказал:
– Я хотел поговорить. Мерсисайд претерпевает тяжёлые, переломные времена. Особенно дела обстоят плохо в компании N, когда она перешла в собственность нового графа Кингстона. Сейчас он задумал реформацию, после которой много работников останутся ни с чем.
– И что вы хотите от меня? Я не лезу в политически вопросы, – отозвался Хэмиш.
– Это не политический вопрос, – строго сказал Хард, нависая над ним. – Я думаю, тебе как любимчику ныне покойного основателя компании, небезразлично, что происходит в ней. А ещё ты вхож в Совет Акционеров, а значит, можешь повлиять на ход событий. Компания N – мощнейшая судостроительная и судоходная компания. Почти все верфи в Ливерпули и по Мерси принадлежат ей. Благосостояние компании напрямую влияет на ситуацию в Мерсисайде. И если ещё учесть, что в Кингстоншире все хлопчатобумажные и деревообрабатывающие фабрики принадлежат ей, то с реформами Кингстонширцам станет совсем туго. Мы решили, что ты – один из немногих, с кем ещё можно обсудить эту ситуацию. Мы думаем, что с тобой можно договориться.
Предводитель «Чёртовой дюжины» говорил складно и уверенно, владел оборотами и словами, не используемыми в обиходе рабочих. Складывалось впечатление, что он был образованным и компетентным в экономических делах, несмотря на грубую манеру общения и отсутствие элементарных манер. «Кто же ты такой, Хард?» – раздумывал изобретатель, глядя на врага, пока тот говорил.
– Вы предлагаете мне продвигать ваши интересы среди верхушки компании? – чуть не поперхнулся от наглости Хэмиш. – Я не содействую чартистам и радикалам! Особенно таким преступникам, как вы!
– Это в твоих же интересах, – отрезал Хард.
– Вот уже четыре месяца женщинам на вашей парусинной фабрике не платят деньги. Их семьи не то, что сводят концы с концами, а голодают. Уорли и Фишер растащили весь фабричный бюджет, – говорил Хард, расхаживая вокруг пленников.
– Мистер Фишер много лет работал на герцога. Он был честным и покладистым человеком. Поэтому я не верю ни одному вашему слову! – упрямо отозвался