КУПОЛ. Андрей Киров
от коньяка. Вспомнил, что у него в пакете тоже есть, достойные данной ситуации, товары народного потребления для содержательного, в кругу пацанов, времяпровождения, достал бутылку водки и баночное пиво.
Константин глядя на его манипуляции с пакетом усмехнулся:
– Это я так… к слову. А если серьезно… – Он посмотрел на парня пытливым, совсем не пьяным – как показалось Антону, – взглядом: – Ты ночью хорошо спал? Ничего необычного не заметил, чтобы выглядело странным?
– Вроде ничего, – неуверенно ответил Антон. Я и спал-то не дома… Он хотел сказать, что в беседке, но промолчал. И тут вспомнил, что внезапно проснулся в полупьяной дрёме от глухого удара: ему показалось, что кусок неба, видимый ему в углу деревянной решетки вспыхнул белым светом и медленно померк; он в то мгновение, спросонья, подумал, что начинается гроза, хотя не услыхал, как это бывает перед началом грозы, ни грома, ни падающих капель дождя на крышу веранды, и провалился опять в сон. Странно, почему он вспомнил это только сейчас…
Он рассказал собеседнику всё как было. Константин оживился, и ответил, что видел тоже самое, только он ночевал на лавочке, возле подъезда. Он показал рукой на четырёхэтажный кирпичный дом в ста метрах от кафе. Вчера вечером, сказал он, напился самогонки с димедролом; на первом этаже одна профура торгует, народ травит, и упал, едва вышел из подъезда. Дело было часов в одиннадцать, уже стемнело, птицы петь перестали. Утром проснулся с похмелья, тяжело, того и гляди «копыта отбросишь», побежал скорее в кафе, в надежде подлечиться, – тут у меня одна знакомая работает, помогает, поесть даёт и выпить, не за бесплатно, конечно, я им марафет навожу около заведения. Захожу вовнутрь – никого, заглянул на кухню – тишина, хотя Зойка рано приходит, гриль варганит первым посетителям. Выглянул наружу – ни одного человека, на остановке пустота, как стадион после матча. Обычно в это время на ней народу – членом не провернёшь, час пик, все на работу едут. Я обратно зашёл, не очень-то раздумывая над этим непонятным явлением, тяжело было после вчерашней самогонки, взял с полки первое, что под руку попалось, и выпил прямо из горла. Антон вспомнил стоящую на стойке такую же стеклянную фляжку из-под коньяка, какую они сейчас пили, только пустую. – А когда немного отошёл, – продолжал рассказывать бомж, – прикинул «кусок крепдешина к пятому аррондисману» – чем дядя Прохор не балует, пойду прогуляюсь до Торгового дома, и прогулялся, и там – «апологеты стоптанных туфель не выходят на связь», – то есть, ни одного живого духа, как между Землей и Венерой; пять этажей, набитых всяким хламом, начиная с мебели и заканчивая шмотьём, и никого из работников и посетителей. Обычно, несмотря на утро, там уже бабы с детьми толкутся, да старухи, которым тоска дома одним сидеть – глазеть в зеркало на свою одинокую старость. Я грешным делом подумал, что у меня белая горячка началась – ни одного человека, но потом