Цвет стали. Летопись Подлунного мира. Айрин Бран
заточения в темнице для аристократов или следует ужесточить это заточение. Вторая размышляла о том, что империя не заслужила тех бед, которые навлекла не нее мать Дарьенала Восты, не решившаяся придушить змея в колыбели.
Через половину хоры вдовствующая императрица спускалась в мрачные безликие казематы, которые были неотличимы друг от друга. Полутемный длинный коридор, освещенный лишь светом нескольких факелов, совершенно одинаковые двери – глазу было не за что зацепиться в этом темном однообразии. Эмрия удивлялась тому, как тюремщики ориентируются здесь, но она прекрасно понимала, что безликость – самое страшное наказание для тех, кто привык считать себя хозяином жизни, кто блистал при императорском дворе, кто проходил парадом по улицам Ариса, купаясь в обожании мирэйцев – все это было кошмаром для блистательных аристократов и, по мнению человека, сто лет назад проектировавшего темницу, должно быть частью наказания преступников. Идя по этому коридору, не раз заставлявшему ее вздрогнуть, Эмрия вынуждена была признать, что это работало и очень хорошо работало. Она лишь прошла по коридору, но уже чувствовала давление от окружавших ее стен.
Тюремщик отворил одну из одинаковых, ничем не примечательных, тяжелых дубовых дверей, и заглянул внутрь. Затем отступил назад, пропуская гвардейцев и императрицу, после чего закрыл двери и замер, прислонившись к стене, в ожидании, когда венценосная особа выйдет из камеры, где содержалась Манисар Воста. Эмрия опустилась на стул с высокой спинкой, который для нее поставил лейтенант императорской гвардии Уйнэс ам Сагир Ситэй, и окинула внимательным взглядом замершую перед ней девушку. Та с особой ненавистью посмотрела на прекрасную женщину, что наблюдала за ней, сидя в этой убогой камере так, словно это был тронный зал.
– Что вам надо? – не выдержала Манисар, вздергивая подбородок.
Эмрия усмехнулась. Похоже, что даже заточение не смогло усмирить ее дерзость, самовлюбленность и высокомерие.
– Мне кажется, что ты немного забылась, Манисар Воста, – чистый, словно хрустальные воды горного ручья, голос вдовствующей императрицы заполнил небольшую темную камеру, которую освещала небольшая лампа на столе узницы и два факела, которые принесли гвардейцы. – Ко мне следует обращаться «ваше величество». Или ты забыла о том?
– Вас низложили, – нагло усмехнулась Манисал, едва не выплевывая слова в лицо Эмрии. – И я более не обязана обращаться к вам подобным образом.
– Твои сведения жестоко устарели, Манисар Воста. Да и ранее были неверны, – вдовствующая императрица казалась непоколебимой скалой, которую не трогала дерзкая ярость маленького муравья, который пытался опрокинуть ее. – Меня не лишали короны, а лишь отправили в ссылку. И насколько я знаю, мой почивший супруг отказался подписывать указ о моем лишении титула. Соответственно теперь я вдовствующая императрица. И ты обязана соблюдать этикет.
– А я императрица! – заявила Манисар.
– Прости…