Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.). Сборник
пожелтели листья у банана.
И первый иней бел на черепице,
где утки мандаринские в узоре.
Тревоги старые и новые обиды: не просто
с ними будет совладать.
К тому же в комнате для новобрачных —
лишь стрекотание сверчка.
На четвертом свитке были такие стихи:
От сливовой ветки на крае окна повисла
огромная тень.
Свет лунный так ярок. Он тут, у ворот,
где западный ветер так скор.
Гляжу безучастно, погас ли огонь,
в жаровне единственно светлой.
Потом позову только служку свою,
чтобы воду для чая несла.
И листья в лесу от ночного мороза белеют,
И вихрь гонит снег в галереи у длинных домов.
И ночь бесконечна, и сон об утехах влюбленных,
Стремится он к месту, где были бои, но стал лед.
Свет красного солнца заполнил все окна и теплый,
как будто весной.
Глаза, еще полные сна, и полно в них тревоги.
Молоденькой сливы цветок, весь в болезни-горячке,
покажет лишь щечку,
В смущении спрятав лицо. И лишь вышиваю
безмолвно в любви мандаринок.
А ветер, что иней несет – он скребет по деревьям,
где север.
И ворон кричит под луной. Он за душу берет.
Светильник стоит предо мною. И плачу о милом.
Нить выпала. Шить не могу. И игла не идет.
В боковой части мансарды находилась еще одна маленькая комната. В ней, за пологом, аккуратно и со вкусом была разложена мягкая подстилка, одеяло, подушки. Перед пологом зажжен мускус, а в лампе горело масло орхидеи. Свет лампы был настолько ярким, что, казалось, в комнате светло как днем.
Студент Ли и девушка Чхве стали наслаждаться высшими радостями любви. Так они провели в павильоне несколько дней.
Как-то раз студент Ли сказал девушке Чхве:
– В