Тамерлан. Дорога в Самарканд. Евгения Никифорова
и выбила из седла. На некоторое время тот полностью отрешился от реальности. Не сразу обрушилась боль. Небо горело огнём, ослепляло. Казган через силу вырвал из себя древко. И медленно начал подниматься: воина вели инстинкты. Пальцы обвили рукоять сабли. Враг неумолимо приближался, каждый его шаг отдавал в ушах грохотом. Лошадь ускакала. Казган понял, что остался с убийцей один на один.
– Ты? – прорычал он, когда увидел, наконец, стрелка. – Аллах покарает тебя, предатель!
– Я буду молиться за вашу душу, повелитель, – прозвучало в ответ.
Мужчина натянул тетиву, и, пока Казган пытался до него добраться, переставляя ноги, последовал новый удар. Рёбра треснули, надломились. Органы были порваны. Кровь прилила к горлу, а затем мощным потоком хлынула изо рта. Эмир Хорасана всё ещё стоял, упрямо, из последних сил, хотя пошевелиться уже не мог.
– Ничего, я помогу, – ласково произнёс бывший соратник. Подошёл и толкнул Казгана прямо в русло реки. Всплеск – и огромное тело старика скрылось в ледяных водах. Горы приняли очередную жертву: охватившая всё вокруг тишина обещала сохранить тайну. Но Аллах не обещал. Девушка, находившаяся в нескольких днях пути от происшествия, с криком проснулась у себя в юрте.
– Дед? – простонала она жалобно. Никто ей не ответил: рабыни дремали на ковре, и в потёмках невозможно было разобрать их чернявые лица. По спокойному дыханию Ульджай поняла, что никто её голос не слышал.
Рассудок по-прежнему сковывал ужас, хотя и не так крепко, как минуту назад. Сон всё не отпускал. Это кровавое действо будто бы продолжало разворачиваться на глазах: Казган, раненый и беспомощный, падал в реку, а незнакомец не унимался – смеялся и смеялся, злобно, ликующе, словно настоящий шайтан. Соскочив с ложа и облачившись в первое, что оказалось под рукой, Ульджай призвала евнуха. Тот вперевалочку пробрался в юрту.
– Моя госпожа, доброго вам утра.
– Оно вовсе не доброе, Болта. Где сейчас повелитель?
– Эмир Казган не вернулся с охоты, – слуга замялся, решая, стоит ли озвучивать мысль. – Если позволите, я пошлю за повелителем кого-нибудь. Чтобы знать наверняка…
– Знать что? Не упал ли он с лошади? – Ульджай прикрыла опухшие веки ладонями. – Ты думаешь о том же, о чём и я. Иногда я задаюсь вопросом, не лучше ли было ему умереть в бою? Сейчас повелитель так стар… И доверчивым стал, как ребёнок. Наши враги только и ждут его смерти. Проклятые!
– Так что прикажете, госпожа?
Но девушка не успела ничего сообщить, внимание отвлекли шум и бойкие мужские переклички. Спутники Казгана прибыли домой без добычи, но главное – без предводителя. Вести о его пропаже разнеслись стремительно, на Ульджай только-только халат надели, а в соседних селениях уже принялись обсуждать скорую смену власти. Южные земли улуса гудели не слабее пчелиного роя.
– Отвези письмо брату. Хусейн должен принять меры немедленно, – после этих слов Ульджай лично проследила, чтобы гонец уехал в Бадахшан на лучшем скакуне из её собственного табуна. А после, вооружившись кинжалом и луком,