Миссис По. Линн Каллен
за ту боль, которую он причиняет своим дочерям, и еще больше за то, что в своей поглощенности собой он даже понятия об этом не имеет.
– Вряд ли ты или я могли бы сделать что-то, что заставило бы его остаться тут, милая. Он вернется, как только сможет. Дело тут совсем не в нас.
Личико Эллен исказили сомнения:
– Он прислал письмо?
– Нет.
– Может быть, тебе надо было поласковее с ним обращаться.
Я раскрыла объятия внезапно расплакавшейся Винни и тоже прижала ее к себе.
– Ваш папа очень-очень вас любит. Разве может быть иначе? – Я поцеловала их в макушки. – Вы же самые милые, самые умные, самые замечательные глупышки в мире.
Я встала, улыбаясь, хотя сердце мое разрывалось от жалости к дочуркам.
– Ну, – весело сказала я, – как вы думаете, какое на этот раз будет у мисс Фуллер ожерелье – из ракушек, костей или из зубов зверюшек?
Глаза Винни округлились:
– Из костей!
Обе мои дочери видели мисс Фуллер во время послеобеденного променада по Бродвею еще осенью, в один из ясных деньков. Нетрудно догадаться, что весьма специфическое платье мисс Фуллер произвело на них неизгладимое впечатление.
– Из зубов, – вернулась в свою строгую ипостась Эллен. – Из человеческих зубов.
– Очень возможно, – сказала я. – Может быть, по пути к мисс Линч она зайдет к какому-нибудь дантисту и возьмет у него несколько штучек.
Эллен нахмурилась:
– Может, она их ворует у людей.
– Эллен! – Мой преувеличенно шокированный тон вызвал у нее улыбку.
Пока они обменивались кровавыми и неправдоподобными версиями того, где мисс Фуллер могла бы пополнять свои запасы зубов, я рассматривала внезапно возникший сюжет для жуткого рассказа. Что, если некая красивая женщина, потерявшая зубы в результате болезни, заставила свою горничную отдать ей зубы? А потом она как-то вставила их себе в десны и вдруг обнаружила, что начала думать и говорить, как горничная?
Я потрясла головой, чтоб избавиться от этой омерзительной фантазии. Как я могу писать стихи такого рода, пусть даже они и хорошо продаются, если обращение к темным материям так меня нервирует? И как только мистер По выносит все это? Можно подумать, что его психика больна. Однако тот мистер По, которого я начала узнавать, вовсе не производил впечатление безумца, наоборот, когда мы беседовали наедине, он казался весьма здравомыслящим и даже вдумчивым. Честно говоря (куда более честно, чем я могла сказать Элизе), я думаю, что мне очень многое в нем понравилось.
Вдев в уши серьги (Сэмюэл подарил их мне в ту пору, когда ухаживал за мною, – это были жемчужные сережки, призванные создать ложное впечатление, что у дарителя есть деньги), я пришла в ужас от осознания того, что должна буду рассказать мисс Фуллер и мистеру Грили о приватных обстоятельствах жизни мистера По. Он доверился мне настолько, что позволил встретиться с больной женой. Предать его доверие было бы неправильно.
Поэтому я испытала