Слэм. Ник Хорнби
них вообще есть презервативы. Если у людей они есть, значит они вообще-то занимаются сексом, причем все время, правда? Их покупают люди, которые реально ими пользуются.
Она посмотрела на ценник.
– Срок годности – двадцать первое сентября две тысячи пятого года.
(Если вы читаете это в будущем, я скажу вам, что это было задолго до 21 сентября 2005 года. У нас было много времени, чтобы использовать этот презерватив. Годы и годы.)
Она протянула мне упаковку.
– Бери. Нам он не понадобится.
– Почему?
– Потому что уже поздно, и мама с папой знают, что ты здесь. Они скоро начнут стучаться. Они всегда это делают, если парень задерживается у меня слишком надолго.
На моем лице, наверное, застыло какое-то особенное выражение, потому что она встала на колени перед кроватью и поцеловала меня в щеку.
– Извини! Я не хотела так вот…
– А как ты хотела?
Я сказал первое, что пришло мне в голову. Я-то сам хотел, чтобы было совсем поздно. Ее родители забарабанили бы в дверь, и я бы быстренько оделся и пошел домой.
– Ты не хочешь заниматься этим, правда? – спросила она.
– Не хочу… – промямлил я. И сразу же добавил: – Нет-нет, хочу…
Она засмеялась.
– То есть я тебя не смутила, а?
– Не понимаю, почему ты этого захотела, – сказал я. – Ты говорила, что с бывшим своим парнем не была к этому готова.
– Не была.
– А почему тогда со мной?..
– Ты мне нравишься.
– Значит, он не слишком-то тебе нравился?
– Нет, не очень. То есть сперва нравился, потом разонравился.
Больше я ей вопросов не задал. Смысла не имело. Выходило так, словно она решила переспать со мной побыстрее, пока я ей не разонравился. Как будто она знала, что завтра я ей нравиться не буду, – так что надо все проделать сегодня. Хотя если посмотреть с другой стороны, все такие. Я имею в виду, спишь с человеком, потому что он тебе пока что не осточертел, а осточертеет – больше не спишь.
– Если ничего не хочешь, почему бы тебе не уйти?
– Хорошо. Сейчас.
И я встал, и она расплакалась. И я не знал, что делать.
– Лучше бы я не говорила тебе, что хочу стать моделью. Я чувствую себя так глупо.
– Это как раз совсем не странно, – сказал я. – Тут другое… Я думаю, что ты не в моей лиге.
– «Не в моей лиге»? – переспросила она. – Откуда это?
Я знал откуда. Это мамино выражение, которой было шестнадцать лет, когда я родился. Если кто-нибудь помнит историю моей семьи, он все поймет. Ей я ничего не объяснил. Я сел на постели и взял ее за руку, и она перестала плакать и стала целовать меня, и в конце концов у нас с ней случился секс, хотя я уже решил, что этого не произойдет. И если даже я побью рекорд ТХ – это все равно будет круче.
Когда я пришел домой, я все рассказал ТХ. Я должен был с кем-то этим поделиться, но говорить об этих вещах трудно, так что лучше всего выложить постеру. Думаю, он меня одобрил. По всему, что я знаю, Алисия ему понравилась бы.
Следующие