Дорога в Шарбо. Пёстрая стая. Мира Шонал
проговорила Софика, но предупреждающий взгляд брата не дал ей договорить. Кассандр взглянул на Ворона и решил подождать с вопросом.
– Всё равно идём в горы. Если повезёт, – возразил Шали, как ему самому показалось, только из чувства противоречия.
– Зачем Сойке сокол? – спросил Лапа.
– Ай, – отмахнулся Кассандр, запрыгнув на свою кобылу. Дальнейших объяснений не последовало.
Сойко, или как все её называли – Змейка, была младшей сестрой Кассандра, любимицей шарбонцев. Отказать ей в просьбах кому-либо было невозможно, да и не хотелось. Все то и дело привозили ей гостинцы, но особенно она любила собирать монетки. Не золотые и серебряные, ради которых взрослые готовы были убивать и умирать, а медные. Они были лёгкие и тихо позвякивали, вшитые в звонкую монисту. Змейка от того и называлась так, что медная россыпь покрывала её почти всю, с ног до головы.
– Ещё пару вёсен – и она попросит тебя привезти ей в мужья мирийского принца. – Лапа осклабился, хотя сам, обратись она к нему с просьбой, ни за что бы не отказал девочке.
Троица, оседлав коней, выехала из поселения. Софика не стала провожать их печальным взглядом, а круто развернувшись на пятках, направилась к костру. Там сейчас собиралось её племя.
– Так на кой чёрт Сойке сокол? – улучив момент, когда все трое выехали на широкую местность, а сумерки вступили в свои права, переспросил Лапа. – Так только мирийцы охотятся!
– Не знаю, – буркнул в ответ Кассандр, не поворачивая головы и пристально вглядываясь вдаль. – Может, приснилось, может, Ачик или Хамам что понарассказывали. Да только очень просила. Говорит, что мы за шарбонцы, если испугаемся у соколихи из гнезда яйцо стянуть.
– Ты не поленился ей объяснить, что на эту гору ещё три дня карабкаться придётся? – не унимался Лапа.
– Говорил. Да только в последнее время она совсем не танцует, всё больше грустит. Когда отец ещё жив был, Сойко вся звенела, смеялась, а теперь только в небо смотрит. – Кассандр умолк.
– Хочет – значит, получит. Неважно, сколько придётся карабкаться, – тихо произнёс Шали.
У многих уже повзрослевших детей племени не было родителей. Софика и Шали росли без матери и отца, родители встретили свою участь на берегу холодного океана. Тогда многие шарбонцы погибли в бою, гонимые и настигнутые. В одночасье. Там же погибла и мать Кассандра и Сойки. А их отец, человек немолодой уже, успел вырастить и побаловать дочь. Его уход стал свежей раной для семьи.
Кассандр обернулся и благодарно посмотрел на друга. Лапа, ощутив, что запаздывает с дружеской поддержкой, подогнал коня и положил обе руки на плечи соплеменников. Дальше троица скакала неспешной рысью, пока позволяли холмы, чередующиеся с долинами. Волосы трепал ветер, ночь укрывала всадников от непрошеных свидетелей.
Луна поднималась всё выше, холмы уступали каменистым возвышениям, всё больше напоминавшим зáмки, о которых рассказывали иноземцы, встречавшиеся шарбонцам в Калипсе. Цокот