Дорога в Шарбо. Пёстрая стая. Мира Шонал
неведомой простому смертному силой. Он же спешил, торопился, пробирался сквозь беспросветную мглу как зверь в безлунную ночь. Несколько ударов сердца – и он отыскал её, девушку, бегущую к смерти. Одним ударом он ворвался в её тело и воцарился в нём, и тут же почувствовал слабость в ногах.
– Стреножили, гиены! – гневно прошипел не своим голосом Шали, рухнув на землю. Он задрал хламиду и стал быстро расплетать тугие узлы верёвки, которыми были обмотаны её ноги. Видимо, это был подарок от того крепыша. Послышался звук рога. За ним последовал говорящий скрежет отворившихся дверей, и снова рык, от которого холодел затылок.
Шали быстро взглянул на первого хищника, спрыгнувшего с воза. Тот не спешил и, вроде, даже не собирался ни на кого охотиться, но в воздухе витал едкий запах крови, и тигры стали принюхиваться. Шали тем временем скидывал с себя верёвку.
Не вставая с земли, он обвёл глазами местность: до скал было далеко, если начнёт движение к ним, тигры отреагируют, ведь он был самой близкой для них мишенью. И Шали лёг. Бегущие и карабкающиеся люди могли отвлечь тигров от Шали или от той, кем он сейчас был. Ему пришлось полагаться на удачу. А где-то совсем рядом гиканье и звуки цепей гнали тигров вперёд, к своим жертвам.
Шали лежал, глядя в небо. Облака были похожи на перья белой, только что выпотрошенной птицы. А сквозь них равнодушно взирало на игры с людьми жёлтое око.
Шали слышал, как сердце бешено колотится в маленьком хрупком теле, которое он захватил. Он мог, даже не глядя, ощущать все его грани, там, где кожа соприкасается с пропитанной кровью и потом хламидой, а волосы налипают на впалые щёки и высокий лоб. Он чувствовал себя легче и меньше и изумился тому, как в таком маленьком теле может умещаться его душа. Мирийка была совсем иной. Даже мир в разрезе этих глаз выглядел иначе. Шали сжал кулак, чтобы оценить свои силы, и с неудовольствием понял, как та, кем он был, слаба. Только острые, ломаные ноготки вонзились в ладонь, но едва могли причинить врагу боль. Ему было неудобно и неприятно быть в её теле, и это чувство могло бы его захватить, если бы не звуки, доносившиеся до него. Они говорили о многом: вот, на расстоянии короткой стрелы, прошли звери, ещё через время послышался первый крик ужаса, а за ним – вопли восторга. Глухие удары, треск костей, хрипы и стоны. За этим последовала тишина. Большие кошки не собирались есть жертв. Пока. Они играли, стаскивая людей с камней, словно маленьких серых мышек, и подбрасывая их в воздух. Чей-то дикий смех доносился с алтаны. Этот безумный смех был самым ужасным звуком, который слышал Шали.
Ещё через время шелест травы возвестил его о приближении человека с цепью, волочащейся по земле. Шали прикрыл глаза и приготовился.
– Эй, – просипел голос, и последовал короткий пинок в плечо. Сапог воина был тяжёлым. Шали не пошевелился. На его лицо легла тень. Шарбонец дал себе ещё немного времени привыкнуть к этой тени.
Ослеплённый солнцем,