Дорога в Шарбо. Пёстрая стая. Мира Шонал
стрелы, над разбитым лагерем кружили большие птицы. И тогда, в двух десятках шагов от себя, Шали услышал разговор двух мирийцев, заставивший его, осторожного парня, свернуть со своего пути.
У края пропасти, откинув назад баньяны16, пуская струю и любуясь восходом, стояли трое. По смуглой коже самого крупного из воинов стекали струйки пота. Шали предположил, что солдаты поднимались, дышали они всё ещё отрывисто.
– Отдохнём! – сказал крупный и потянул за верёвку. На землю со стоном кто-то упал. Кто-то, кого Шали сначала не заметил. Упавший был накрыт чёрной хламидой. Он поспешил встать, но края балахона или связанные руки помешали ему это сделать, и пленник снова завалился на бок.
Крупный подошёл к нему и, кажется, хотел занести ногу для удара, но властный окрик остановил его.
– Не для тебя забава, для принцессы, смири жажду, иначе она и до скалы не добежит, – упрекнул крепыша второй воин. Хищное лицо его искривила улыбка. Он предвкушал удовольствие.
– Хорошая будет охота, – согласился с ним крепыш. – Хорошая девка, сильная. Если остальные не подведут, принцесса будет довольна.
Лежавшая на земле фигура сначала ожидала удара, а потом, видимо, от услышанного, застыла в неподвижности. Крепыш ослабил хватку и отвернулся. Та, о ком они говорили, внезапно вскочила и в три прыжка оказалась у края утёса. Хламида раскрылась как крылья у ворона, капюшон слетел, обнаружив лицо мирийки.
«Слишком красива, чтобы умереть», – мелькнуло в голове у Шали. Возможно, девушка была обычной, но тогда она показалась ему дивной вороной кобылой, по ошибке оказавшейся в руках мясников. Однако судьба, по всей видимости, была о девчонке такого же мнения и решила продлить её линию жизни. Трое солдат отреагировали молниеносно, схватили беглянку кто за канат, кто за хламиду. Последний и до этого момента не произнёсший ни слова воин держал девушку за руку над самой пропастью. Не прозвучало и двух ударов сердца, как она вновь оказалась на земле.
Девушка не обронила ни звука. Шали невольно восхитился её отчаянным поступком, упрямой свирепостью, с которой она смотрела на своих мучителей. Если бы тогда удалось пленнице высвободиться от сковавших её железных рук, не случилась бы охота, в которую ввязался Шали, последовавший за мирийкой и её стражниками.
Он вернулся в своё укрытие, из которого уже наблюдал за отрядом. Всевидящее око наконец-то выглянуло из недр земли, но ещё не возвысилось над горами, а шатёр уже был собран. На том месте, где он высился, теперь соорудили что-то вроде алтаны17 – брёвна, вкопанные в землю, были накрыты тканью и защищали сидящих в ней людей в пёстрых одеждах от солнца и дождя. Перед алтаной на коленях стояли другие люди, чьи головы, бесспорно, никто не собирался беречь. Шали был уверен, он видит последний день несчастных, на которых кровожадные богачи откроют охоту. Ждать, когда в этом кругу окажется та, чью борьбу за достойную смерть ему пришлось наблюдать, пришлось недолго. Вот девушку