Дай мне знать, если все еще…. Алина Вадимовна Кривенец
VI
Утро в родном доме. На этой самой кровати спала маленькая девочка восьми лет. Она писала записки Святому Николаю и Деду Морозу. Да, в свои восемь лет, она в них верила, и даже больше, нежели в то, что в жизни все будет так, как только захочешь: настоящая и единственная любовь, белоснежное свадебное платье, длинная кружевная фата, собственная яхта, загородный дом и так, по мелочам.
Этой восьмилетней девочкой была я. Сколько лет прошло с тех пор? Двадцать. Много, мало? Сейчас, когда я лежала на этой кровати, казалось, что прошла целая жизнь. А с переездом в другую страну, началась новая. Только уже без веры в настоящую и единственную, белоснежное, кружевную и так….по мелочам.
Бабушка уже была на кухне и готовила завтрак. Обычно, эта кухня принадлежала только ей. Два года я прожила с бабушкой и дедушкой.
– Ба, ну еще пять минут! – кричала я, когда она будила меня в школу.
А на столе уже ожидал завтрак: мое любимое яйцо всмятку и овсяная каша с маслом. Я с удовольствием съедала все, что ты готовила на завтрак. Я любила твои завтраки, а когда возвращалась со школы – уже на первом этаже (а мы жилы на четвертом), слышала запах свежей выпечки. И никогда не ошибалась, что это – твоя выпечка.
– Доброе утро, – это звучало так нелепо именно в это утро, но я сказала эту фразу автоматически. Мы же многое делаем автоматически.
– Садись, – мама выглядела очень уставшей, а мешки под глазами напоминали о вчерашнем дне. Хотя, она плакала, кажется, не больше пяти минут назад.
– Спасибо, я не хочу пока есть. Ты спала?
– Да, кажется. Обратно…? – не успела договорить, я опередила ответом.
– Я побуду с тобой, сколько будет нужно. Не брала обратный.
– Если тебе нужно быть там – бери билет. Я справлюсь.
В маминой голове не было обиды или скрытой просьбы остаться. Она уверенно сказала: «я справлюсь», и сомневаться в том, что она и сейчас справиться, у меня не было ни единой причины. Она всегда справлялась. Даже тогда, когда хотелось завыть от боли.
– Нет, я побуду. Дней семь, а там посмотрю. Ты же помнишь, моя работа не привязана к месту.
– Не нужно видеться с ним. Я тебя очень прошу, – мама резко сменила тему разговора. Хотя, я знала, что она вспомнит его.
– Я не собираюсь с ним видеться, – отрезала я. Но, внутри все сжалось то ли от неуверенности в собственных словах, то ли от борьбы с собственными желаниями. Борьбы, заранее проигранной.
– Он живет с девушкой. Мне рассказала Таня.
– Я знаю, – металл в собственном голосе испугал меня.
– Я видела их в города, – эта фраза была произнесена очень быстро, но при этом мама бросила на меня пронзающий взгляд. В нем читалось: «не нужно видеться».
И после этой фразы, я ощутила прилив дрожи: от кончиков пальцев ног – до макушки. Еще секунду, и мне казалось, что у меня начинается озноб. Мамино «я видела», воспринималось как полная реальность. Как то, что не подлежит никаким опровержением и сомнениям. Когда говорят: «Я знаю» или «Мне сказали» – есть повод усомниться. Нет-нет, это не серьезно. Это лишь слухи,