Царство Беззакония. Адриан Лорей
Нам, посол? – спросил Сцевола, любопытствуя.
– О, ведь вы владеть законом и отправлять на гибель. Вы самый могущественный человек в Империя! Я хотеть, чтобы вы помогать нам укрепить союз Вегенберга и Империи.
Его маленькие глаза льстиво сверкнули.
– Хм, – задумчиво качнул головой Сцевола, – вот как, значит. – Он подошел настолько близко к послу, что услышал его смрадное дыхание. В упор посмотрел на него. – Знаете, как Наши благородные родители называли выродков с Востока? Дурными собаками, которые испражняются на своих щенков. Нас не интересуют ваши бессмысленные предложения, посол.
Его улыбку как ветром снесло. Переполненный гневом дипломат сжал зубы до скрипа, но Сцевола не дал ему и секунды покоя.
– А еще, знаете, как мы, эфиланцы, говорим о ваших женщинах? Они грязные суки и лягут под любого, кто даст им больше медяка. А теперь проваливайте отсюда, посол. Ищите другого дурака, который будет с вами сотрудничать.
– Я… вы… вы еще пожалеть о том, что сказали, – ошеломленно выпалил он, впадая в бешенство. – Вы пожалеть! Я быть вынужден обратиться к властитель Люциус и доложить о ваше сквернословие! Больше того, я быть вынужден вызвать вас на поединок!
Лицо его покраснело. Руки были готовы ударить. «Варварская натурка дает о себе знать, не так ли, щегол?»
Сцевола упер кулаки в бока и вложил максимум отвращения в свой последний ответ:
– Мы не ведем поединки с женщинами и животными. Прощайте.
Громко зарычав, Шъял гир Велебур резко развернул свою тушу и вышмыгнул из магистерского таблиния, бросив перед этим какую-то угрозу на своем брыдком языке. Сцевола усмехнулся. Какие эти варвары невежды! Убийцы, беспощадные твари, животные! Демоны, которые однажды поглотят Империю, если она им доверится. А еще, как говорят ученые, эта падаль разносит на своих телах смертельную заразу, попадая на кожу, она вызывает нескончаемый зуд, удушье и смерть. Магистр решил, что после того, как закончит с делами, сходит в термы и смоет с себя возможные миазмы. К счастью, выплеснутая на посла ненависть помогла отогнать сонное настроение.
Посол не догадывался, что его угроза наябедничать «властителю» (до чего паршивое слово) не возымела успеха. Никто во дворце не порождал у Сцеволы и тени страха, и сверх того Люциус Силмаез, сей безобидный клерк из семьи, которая давно бы разорилась, если бы не покровительство императора. Зевнув, магистр вернулся к работе и за кропотливым изучением дел уже через минуту забыл о незваном госте.
Одна из чаек слетела на подоконник и взялась скребсти его своим клювом. Глупая птица. Сохраняя терпение, Сцевола аккуратно забросил в нее медной монеткой. Попал в крыло. Закатившись хриплым хохотом, чайка вспорхнула, и улетела к морю, искать пропитание. Сегодня почему-то все норовят Нас потревожить, подумал магистр, жалея, что не может прилечь.
Еще одно дело в раздражающих красочных тонах повествовало о сыне богатого эквита, который нанял убийцу, чтобы разобраться с другими наследниками.