Черный свет. Ирина Сергеевна Родионова
зло, как и не всегда мама может быть с папой рядом, понимаешь?
– Но я же хочу, чтобы вы были вместе,– упрямо обронила девочка.
– А я хочу на море, собственную яхту и креветки на ужин,– отозвалась мама. – Но хотеть можно многое, и не всегда это получается. Многое из того, что ты хочешь, никогда не станет реальным. Но! – она подняла вверх палец, указывая куда-то на потолок. – Ты должна быть умницей, хорошо учиться и радовать маму, чтобы как можно больше твоих желаний становилось реальностью. Понимаешь?
– Не совсем,– прищурившись, отозвалась Оленька, и вдруг закричала:– Мам! Еда!
– Ох ты черт! – подпрыгнула женщина, и сама ощутив прогорклый запах подгорающего хлеба, который уже вовсе не так аппетитно шипел на сковороде. Черные квадраты чадили, отравляя горечью воздух, и женщина распахнула настежь окно, впуская в комнату мороз и стужу.
Когда сковорода была торжественно замочена в раковине, из кухни полотенцами выгнали весь едкий дым, а морковка на столе кокетливо прикрылась сахарной шапкой, Оля, ковыряющая вилкой в оранжевом буйстве, спросила только:
– Мам, а папа вернется?
– Не знаю, цветочек,– отозвалась мама, присаживаясь напротив, стягивая через голову испачканный передник. – Но что я точно знаю – так это то, что всегда буду с тобой. И никогда тебя не брошу, моя бесстрашная малышка, которая так прекрасно читает стихи. Хорошо?
– Хорошо,– вздохнула Оленька и сунула в рот ложку со сладкой кашицей.
***
Ольга проснулась, когда будильник еще не растревожил хрупкую тишину в их доме. За окном дождь барабанил в окно, и ей, еще до конца не очнувшейся от чар сна, казалось, что это кто-то костяшками пальцев пытается пробить стеклопакеты. Стряхнув с себя тяжелую, душную дрему, девушка, отчаянно разрывая в зевке рот, побрела в ванную комнату, осторожно ступая голыми ногами по паркетному полу, привставая на носочках.
В ванной перед ней предстало удручающее зрелище – бледная, землистая кожа; растрепанные обесцвеченные волосы, секущимися концами обрамляющие ее лицо, как колкие пушинки одуванчика; тонкие губы, прикрывающие кривой частокол зубов. Хищновато улыбнувшись своему страшному отражению, Ольга врубила горячую воду, заставив струю ударить в эмалированное дно ванной, приготовившись снова «рисовать» собственное лицо.
Спустя час она уже не так вздрагивала от отражения, казавшаяся себе даже симпатичной с тонкой чертой скул на одутловатом лице, с высокими, красиво изогнутыми бровями, густо накрашенными, иссиня-черными ресницами и уложенными мягкой волной волосами. Только вот недосып заставлял ее воспаленные глаза близоруко щуриться, отчего пару раз косметику с влажной и горячей кожи пришлось стирать и наносить вновь, чертыхаясь собственным кривым рукам.
На кухне вспыхнул газ под чайником, Ольга расставила россыпь чашек и насыпала в каждую по пригоршне какао, сдобрив парой ложечек рассыпчатого сахара. Потирая шею, она прошла в гостиную и щелкнула выключателем, заставляя единственную комнату до краев заполниться электрическим