Обручник. Книга третья. Изгой. Евгений Кулькин

Обручник. Книга третья. Изгой - Евгений Кулькин


Скачать книгу
надо прочитать. Тоже на всякий случай.

      Странно, что рассказы он пишет, как повести или романы, с главами.

      Итак, что же в первой главе? Ага: «Дом Дивилижных у реки».

      Он отложил вкнигу. По настроению, не та тональность. Нет напора, чтобы не только возбудил, но и поработил интерес. И живопись вяловата. Но уже что-то внутри закушено. Не вовлечено в скорочитание, а разжжевывание вызвало оскомину.

      Сталин направился к книжному шкафу. Надо хоть чем-то зарядить, или, наоборот, разрядить себя перед тем, как начнется…

      Сегодня два пленума в одном. Как в яблоке одновременно червяк и личинка от стрекозы. Или у стрекоз не бывает личинок?

      Не глядя, взял с полки книгу, не видя автора, раскрыл.

      – «…Я человечек мирный и выдержанный при моем темпераменте».

      Сталин остановил чтение.

      – Ну это хоть кое-что.

      И взглянул в лицо обложки. Мать честная! Опять эмигрант. На этот раз Иван Шмалев. Его он кое-что читал. Однако настроение расслабиться ушло.

      Да и голова, кажется, не так уж по живому режет.

      Стал перечитывать текст тезисов, которые заготовил для своей речи. Она должна быть бурной. Напористой. Иначе освищут ли поцелуями заплюют.

      Он немного подумал и «заплюют» – в уме – переделал на «заклюют».

      Шмелев и Ремизов ушли на полку, где и стояли в роковой нетронутости. Почему в роковой? Потому как его сподвижники не очень правильно понимают слово «убрать».

      Он говорит, убрать с полки. А они мало того что изымают из библиотек книги, но и горькой долей наделяют и авторов.

      Как-то один из охранников ему сказал:

      – Я думал, Горький – горький! А он – ничего.

      Такая оценка вроде бы и смешит.

      Но «ничего», особенно исполненное в различных тональностях, открывает целую палитру признания.

      На Пленум он явится в классическом спокойствии. Как и подобает вождю. Увидел как держится Бухарин. Значит, все в порядке.

      По глупости, даже не понимает, чем больше они заготовят для него дегтя, тем больше ворот обретет одинаковость.

      А по черному черным не пишут. Надо это заложить в память. Для статьи. Только слово «черным», во втором случае, надо заменить на «серый». Чтобы подчеркнуть их принадлежность к цвету.

      Уже усевшись, Сталин вспомнил, что сегодня вовсе не Пленум, а совместное заседание Политбюро и Президиума Центральной контрольной комиссии. Кого эта комиссия контролирует? Себя самоё?

      Однако Бухарин, Рыков и Томский, – эта «святая троица грешников», как-то сразу, уловив какую-то заминку, перешли в наступление. То есть начали клеймить его, Сталина.

      Он – паузой – отогнал от себя волнение, которое чуть было не перехватило горло, и как-то даже робко взял слово.

      – Как это ни печально, – начал он, – но приходится констатировать факт образования в нашей партии особой «группы Бухарина», в составе Бухарина, Томского, Рыкова.

      Он сделал перевздох и продолжил, не меняя тона:

      – Это группа правых уклонистов, платформа которой предусматривает замедление темпов индустриализации,


Скачать книгу