Могусюмка и Гурьяныч. Николай Задорнов
лешим-то Трофимом слава нехорошая ходит! Я сам не верил, думал, наша Низовка зря баласничает, ан и верно: с волками жить – по-волчьи выть…
– Либо съедену быть, – шутливо добавил Захар, довольный, что все обошлось благополучно.
Из сеней в избу вошел лесник.
– Хибетка где? – спросил Иван.
Трофим молчал. Мимо окна верхом на резвой лошаденке бойко проскакал вслед конной ватаге Хибет.
Захар проводил его взором и стал разуваться.
– Ложись, Иван, зря от тебя беспокойство, – сказал лесник и полез на полати. – Почивай, Захар Андреич, не тревожься. Я тебе говорю, спи спокойно.
– Спать-то спи, да глаз не смыкай… – ворчал в темноте Иван.
– Храпи, Низовка!..
В избе затихли.
Лесник поворочался на полатях.
– Наше место свято, – усмехнулся он.
Глава 2. Таш-Кушак
На другой день солнце перевалило за полдень, когда взмыленные, уставшие кони затащили тарантас Захара на вершину хребта под самые утесы.
Отсюда видно далеко вокруг. Внизу прогалины зеленели лугами, а дальше во все стороны тянулись бесконечные горные кряжи, сплошь поросшие дремучим краснолесьем. Только каменные венцы хребтов белеют над тайгой.
– После ненастья-то как выведрило… – обвел рукой небо Иван.
– А ну, остановись, – тронул его Булавин.
У него ноги затекли от сидения, и захотелось поразмяться.
По вершине хребта на много верст сплошным каменным поясом простерлись отвесные обнажения известняков. Башкиры в старину так и назвали весь хребет: Таш-Кушак – Каменный Пояс. Через узкий естественный пролом в скалах проходила единственная дорога из города на завод. Около въезда в него под крутизной, в сырой тени угрюмого гребня и стала тройка.
– Обожди, Иван, я на Каменку испить схожу.
– Смотри-ка там… Михайло-то Иваныч в малинниках, поди, уж дожидает! – крикнул вдогонку кучер.
Встреча со зверями неподалеку от большой дороги в те времена на Урале не была редкостью.
Захар полез с дороги в чащу. Сначала он шел по высокой и густой траве, влажной от вчерашнего ливня. Полуденное солнце высушило деревья, но земля еще была мокрой и топкой, как болото. Кое-где попадались вывороченные бурей лесины. Ураган с бешеной силой свирепствовал вчера здесь, на вершине хребта.
Дойдя до приметной скалы, стоявшей особняком от гребня, как каланча у заводской церкви, Захар обогнул ее и забрался на россыпь. Это и была Каменка, широкая «каменная река» – лавина обломков скал, задавившая полосу хребта от венца до подошвы.
Захар по шуму воды отыскал скрытый под россыпью падун и, прыгая по замшелым плитам, двинулся вверх. Вскоре он достиг глубокого провала меж тусклых розовых глыб. На дне его бил родник и ускользал под камни к невидимому потоку, таинственно и глухо бурлящему где-то в глубине россыпи.
Булавин осторожно слез и, утвердившись на шершавых каменюках, стал пить и умываться. Тут до слуха его явственно донесся стук копыт и крики. «Что за чертовщина, – подумал Захар, – откуда