Журнал «Иностранная литература» № 04 / 2011. Группа авторов
сточную канаву.
Carrifre
Две малые пташки скачут у ручья.
Коль ты крылат – зачем ходить учиться?
Вот господин мечтает об авто,
А хочет среди звездочек лучиться.
Лифт часто не работает у нас.
Пыхтя, по лестнице шагают строем.
Поэт – тот падает в подвал подчас.
Лишь тот, кто трудится, вершин достоин.
Сумерки
С прудом играет мальчик у воды.
И ветер весь запутался в осине.
Пропитой бабой небо – жди беды, —
С потекшим гримом, мертво-бледно-сине.
Согнувшись, опираясь на клюки,
Калеки в поле разболтались сладко.
Поэт-блондин рехнется все-таки.
О даму спотыкается лошадка.
К окну прилип дородный господин.
Идет подросток к пухленькой ломаке.
Обулся клоун и сидит один.
Кричит коляска. Лаются собаки.
Возвращение в родную деревню
Когда я был мальцом, весь мир был – пруд,
Бабуля, крыша красная, волов
Из хлева рев, и заросли лесные.
И всюду зелень радостных лужаек.
Там сладко было так мечтать о далях.
И быть ничем, лишь только светлым ветром,
И птичьим щебетом, и книгой сказок.
Свистела вдалеке змея-чугунка…
Смерть мира
Комочек ветра – трупной губкой по
Зеленой коже мира. Вставших рек —
Грохочущей железки – полотно
Еще скрепляет мир, осевший в снег.
В дождливом кроме, в крохотной стране,
Последний город – гордый, жесткий, злой.
И череп криво – помолись-ка мне! —
На труп возлег, на черный аналой.
Моя смерть
Полугорсть моей жизни.
Где она выпадет из ладони?..
Я, как женщина, шагаю мелко-мелко.
Вечер разогнал мои сны.
Спать не приходит на ум.
А нука я надену канотье…
А ну-ка я надену канотье!
Дождь в синеву отмыл закат от скуки.
Как мир горит! Забывши о нытье,
Иду хороший, смирный – руки в брюки.
Пусть утро на меня с камнями – в крик —
Набросится, полуживого муча.
Я ринусь в ночь! Я счастлив в этот миг!
А фонари! А девочки – мяуча!
Граната
Сначала – скупо – барабанный бой
Приносит взрыв, гром, треск в день голубой.
Потом шипение, как взмыла вверх ракета.
Свист рельс. И страх. И тишина. И где-то
Вдруг вдалеке дым, туповатый стук,
И эха странный жесткий темный звук.
Поездка в сумасшедший дом
Как жирно рельсы в линии сплошные
Слились – мимо домов, мимо гробов.
Бананы на углу, углы смешные.
Пусть тешатся, не расшибали б лбов.
Растерянные человекозвери
По резкой, мерзкой улице скользят.
Летят трудяги с фабрик, ржавы двери.
Как в лабиринт,