Лечение водой. Евгений Москвин
тогда лучше попрощаемся.
– Прямо сейчас? – удивляется Костя.
Оля достает телефон, и он видит, что четыре кнопки, окольцовывающие маленький джойстик, тоже горят фиолетовым и розовым; чередуясь.
Как окна в офисном центре – забавное совпадение.
– Да, давай прямо сейчас… пока.
Она махает ему и отвечает по телефону, повернувшись уже спиной. Но ему кажется, что он услышал голос в динамике, совсем неотчетливый, но резкий – будто маленькая железная пружинка с треском распрямилась.
Костя разворачивается и идет по дороге, сквозь ощутимый ветер; и думает о том, как странно и внезапно они расстались. Он даже с толку сбит. Оглядывается один раз. Оля так и стоит на середине моста; она отошла чуть влево и разговаривает по телефону. И Левашов теперь может видеть подъездную площадку возле офисного центра далеко и стеклянный вход, который светится заваркой. Машины проезжают мимо так медленно, что, кажется, огоньки фар потихоньку оседают, прилипают к входу.
«Как внезапно мы разошлись…» – опять повторяет он мысленно.
II
«Мы как будто вели официальные переговоры о возможности отношений, – думает Костя, пока едет домой. – А теперь сделали перерыв».
Официальные переговоры… о возможности отношений. «Но я не хочу с ней отношений!»
Ну извини, я не живу с тобой и не вижу всего этого!
Он едет в поезде, и мысли крутятся в голове, как азартный, инерционный клубок. Веселые искорки – в жарко-воспаленном сознании; страшная, напаренная усталость уже приятна – он чувствует некоторое облегчение… Эта Олина фраза… Ну извини, я не живу с тобой и не вижу всего этого! «Это говорит, говорит! О многом говорит!..»
Костя ощущает невольные всплески – сквозь то, что его совершенно не влечет к Оле. Они гаснут и тонут.
На время все прежние давящие мысли и лихорадка, злоба и холодный раскол в душе… все отходит на второй план.
«Встреча, встреча с Олей! Любопытно, это очень любопытно!..»
Ну извини, я не живу с тобой… и не вижу всего этого! – Оля идет впереди и ставит блок рукой.
«Вот так сразу и жить… деточка!» Да, да, есть что-то детское в Олиных движениях, ее маленьких ладошках, маленьких бледных губах… Ну извини, я не живу с тобой! «Вот так сразу и жить!.. Так серьезно, по-взрослому – «жить»…» – и так это контрастирует, что у Кости начинает приятно посасывать в животе. «Деточка, деточка… да, да, всегда мне хотелось называть ее «деточкой»…»
Олино письмо, которое она написала, когда он спрашивал адрес Юли. Ее телефон я тебе не дам – она не ездит к малознакомым людям. «А сейчас…»
Ну извини, я не живу с тобой и не вижу всего этого!
«Да-да, все точно, все ясно! – довольно усмехается Костя. – Все точно, все ясно, ясно…»
И вот уже готово появиться влечение, трепет в душе… нет. Все тотчас резко затухает и гаснет. Он не может ощутить. Все сошло на нет. Его будто пригасили, накрыв полной непроницаемостью: гладкий белый плащ Оли, джинсы и рубаха… Бледное лицо, сияющие серебристые глаза,