Мечта длиною в лето. Ирина Богданова
высокий забор с колючей проволокой по верху, за которым возвышалась крыша дома, увенчанная спутниковой тарелкой. Забор был металлический, выкрашенный ярко-красной краской, а тарелка показалась такой большой, что Федька стал прикидывать, сколько человек туда поместится, если использовать её как санки зимой.
Несмотря на весёленькую окраску, колючая проволока придавала сооружению мрачный вид неприступной крепости, а глухо задраенные ворота с глазком указывали на то, что хозяин гостей не жалует.
– Это дом местной затворницы, – сказал Генка, – есть тут одна такая. Видно, от кого-то скрывается.
Он не договорил, предлагая по его тону самим догадаться, какой человек тут живёт, прячась от людских глаз. Не останавливаясь, машина пролетела мимо особняка, и рука Голубева уверенно нажала на кнопку сигнала, издавшего гудящий звук, покрывший шум гравия под колёсами.
– Приехали, Подболотье.
– Вот это да! – невольно закричал Федька, когда машина, словно споткнувшись, остановилась около покосившегося дома без крыши.
Вдали, сколько позволял видеть глаз, стояли такие же полуразвалившиеся избы с рухнувшими заборами, дырявыми крышами и проломленными стенами. Одни избушки выглядели почти пригодными к проживанию, только кровлю бы подлатать, а другие превратились в прах так давно, что успели прорасти ивняком и крапивой в человеческий рост.
Завозившийся на сиденье дед крякнул, но сдержался, негромко заметив:
– Говоришь, все твои одноклассники тут лето проводят? Ну-ну.
Старухи появились внезапно. Словно вынырнули из-под земли. Одна, другая, третья…
Возглавляла бег сухая старушонка в лёгком халатике с розовыми зайцами, явно купленном в «Детском мире». Приветственно размахивая над головой полиэтиленовым мешком, она успевала выкрикивать:
– Я первая в очереди! Не обгоняй меня, Валентина, я первая машину увидела.
– Сахарный песок привёз, Геннадьюшко, как я заказывала? – басом гудела толстая бабуля с костылём, продираясь через кусты бузины, усеянные мелкими белыми цветочками.
– Генка, Генка приехал! – неслись со всех сторон голоса, наполняя деревню жизнью и звуками.
Облегчённо вздохнув, Федька уловил на лице деда подобие улыбки и понял, что гроза миновала и экстренное возвращение откладывается.
В первый момент показалось, что старух очень много, но, приглядевшись, Фёдор насчитал всего шестерых: крошечную бабулю в розовом халате, дородную Валентину с конским хвостиком, перетянутым резиночкой, бочкообразную старуху с костылём, двух похожих друг на дружку бабушек в домашних тапочках и угрюмую старуху, державшуюся немного в стороне от машины.
Не в силах дождаться, пока Генка распахнёт дверцы автолавки, бабушки столпились у кузова, весело отпихивая друг друга и беззлобно переругиваясь, словно члены одной семьи у сковородки с горячими блинами.
– Кто первый в очереди? – звонко выкрикнул продавец, и вокруг воцарилась благоговейная тишина. Во время суматохи на приезжих