Поэма о скрытом смысле. Четвертый дафтар. Джалал ад-Дин Руми
– кумиры склоняют пред ним головы,
Этот входит – склоняет голову, как [прежние] общины.
Этот мир страстей – кумирня,
Гнездо [и] для пророков, и для язычников.
Но страсть – рабыня чистых [сердцем],
Золото не сгорает, потому что оно чистое, из рудника.
820 Язычники – подделка, а чистые [сердцем] – как золото,
В этом тигле – оба эти [вида] людей[461].
Когда [туда] попала подделка – сразу почернела,
Попало золото – выявилась его золотистость[462].
Золото радостно стало барахтаться в тигле,
Его природа смеется в лицо огню[463].
Наше тело стало нашим покровом в мире,
Мы, как река, спрятаны под этой соломой.
О невежда, не сочти шаха религии глиной,
Так посмотрел проклятый Иблис [на Адама][464].
825 Разве можно замазать это солнце
Пригоршней глины? Скажи-ка мне!
Сыпь землю и сотни [горстей] пепла
На его свет – он все равно поднимется над его головой!
Что такое солома, чтобы она укрыла лик воды?!
Что такое глина, чтобы она скрыла солнце?!
О Билкис, встань величаво, подобно Адхаму,
Обрати в дым это недолговечное царство![465]
Продолжение рассказа об Ибрахиме Адхаме (да благословит Аллах его могилу!)[466]
[Почивая] на троне, тот достойный муж услышал
Ночью топот и крики, [доносившиеся] с крыши,
830 Тяжелые шаги по крыше дворца.
Сказал себе: «Кто осмелился?!»
Закричал из окна дворца, мол, кто там?
То, верно, не человек, а пери?
Странные люди свесили головы [с крыши],
Мол, мы тут ночью бродим в поисках.
«Эй, а что вы ищете?» Они отвечали: «Верблюдов».
Он воскликнул: «Ну кто же ищет верблюда на крыше?!»
Тут они сказали ему, мол, ты – на троне,
Как же ты взыскуешь встреч с Богом?!
835 Вот и все, больше его никто не видел,
Он стал невидим для смертных, словно пери.
Суть его скрыта, а он – перед людьми,
Да что видят люди, кроме бороды и рубища?!
Когда он удалился от взоров своих и чужих,
То обрел в мире славу, как ‘Анка[467].
Душа всякой птицы, улетевшей к горе Каф –
Весь мир похваляется ею, похваляется!
Когда этот свет с востока достиг Сабы,
Волнение поднялось среди Билкис и ее народа[468].
840 Каждый мертвый дух обрел крылья,
Мертвецы подняли головы из могилы тел.
Передавали друг другу благую весть: «Слышите,
То нисходит глас с неба!»
От того гласа упрочается религия каждого,
Начинают зеленеть ветки и листья сердца.
То дыхание Сулаймана, словно трубный глас,
Высвободило мертвых из могил.
После этого пусть и ты обретешь счастье,
Это окончено, а всю правду знает Аллах![469]
Продолжение рассказа
Подделка (قلب) – фальшивая монета, в другом значении – «сердце»; тигель (بوته) – метафора этого мира, где проходят испытание на чистоту «золотые» сердца взыскующих Бога и нечестивые сердца «из поддельного золота».
Золотистость – زری, букв. «золотизна».
Природа – رگ, букв. «вена», «артерия»; смеется – همی خندد, в производном значении – «блестит, сверкает».
Шах религии (شاه دین) – метафора шейха, святого старца, совершенного человека. В бейте – аллюзия на коранический рассказ об Иблисе, который «не был из поклонившихся» [7: 10 (11)], он отказался исполнить веление Бога и вместе с прочими ангелами поклониться Адаму, воскликнув: «Я – лучше его: Ты создал меня из огня, а его создал из глины» [7: 11 (12)].
Адхам – см. б. 668, 726. Недолговечное – دو سه روزه, букв. «двух-трехдневное», мимолетное, скоропреходящее, распространенная метафора мироздания.
Начало рассказа см. в б. 726 и след. Житие Ибрахима Адхама в «
Эпизод с Ибрахимом Адхамом – поэтический пересказ притчи Шамса Тебризи (см.:
От взоров своих и чужих (ز چشم خویش و خلقان) – т. е. от взоров близких и посторонних людей; во втором смысле – «от собственного взора и взоров прочих людей» (внутренне Адхам удалился не только от окружающих, но и от собственной «самости»). ‘Анка – арабское имя мифической иранской птицы Симург, которая обитает на вершине неприступной для человека горы Каф, опоясывающей земную твердь; в поэзии часто выступает как метафора того, что всем известно по имени, но непостижимо по сути (например, тайны мироздания, в суфийских контекстах – сущность Истины).
Свет с востока (نور شرق) – свет восходящего солнца, т. е. наставления Сулаймана, озаряющие светом истины.
Это окончено (این گذشت) – т. е. окончена эта часть истории о Сулаймане и Билкис или этот этап диктовки поэмы, во втором значении – «это прошло», т. е. история о Сулаймане и Билкис осталась в прошлом, «прошла», как и все в этом бренном мире (Замани).