Глиняный род. Татьяна Владимировна Фильченкова
мы решили идти на юг. Долго шли по болотам, много люда потеряли. Куль насмехался над нами, заставлял плутать и кружить. А после пустил людоедов по нашему следу».
– Покажи знак людоеда! – подскочил к нему Ретиш.
– Вот. – Зрин ткнул в чёрточку с зазубриной сверху. – Это копьё. Им людоеды людей пронзали.
– И вправду дети Куля. Неужто не учили их вреда человеку не делать?
– Не знаю. Может, и учили, да Куль им разум замутил.
– Давай же дальше!
«От тягот пути и голода не осталось у нас сил противостоять им. Тогда сын мой, Блажен, спросил у меня дозволения взять силу предков и обратиться к Ену. Я спросил совета у хранителя Сувра…»
– Так Сувр был при этом?!
– Выходит, что был.
«… и решили мы, что иначе, как к защите Ена обратиться, нам не спастись. Получив дозволение, отошёл от всех Блажен и молил Ена. Долго молчал тот, но вот разверзлись небеса и осветило всё сиянием, хоть и ночь была. О чём говорили Ен с Блаженом, то не слыхал никто. Но погас свет, и вернулся к нам Блажен, и сказал, что получил он дар от Ена оживлять грязь. До утра мы лепили из грязи зудей звериного облика, и отдавали им кровь свою вместе с силой. А наутро, как нагнали нас людоеды, ожили зуди и пошли топтать их, пока не загнали в топь. Так и выжили мы».
– И не сказано ничего об откровении?
– Немного. То, что все знают. Как потом Блажен признался отцу, что сперва Ен не хотел помогать, но Блажен пообещал что-то, и Ен согласился. Наказал, как сровняется Блажену двадцать два витка, чтобы исполнил обещанное, а если сам не сможет, то другие из рода должны исполнить. Блажен уже и забывать стал об обещании, пятиродье тогда уже в этих краях осело, Ёдоль построило, определило, какому роду каким промыслом заниматься. И тут Блажену во сне откровение пришло. Долго он мучился и наконец признался, что скорее умрёт, чем исполнит обещанное. Сувр тогда сказал, что умирать ему не надо, пусть просто к предкам уходит, и место указал в Стене Ена, там пещера с каменным мостом, который в край предков ведёт.
– Это куда отца и мать Малуши провожали?
– Да. И многих до них. И Блажен туда ушёл. А как ушёл, так откровение всем в роду было. Никто его не вынес, даже отец Блажена, хоть и родовиком был. Оставил он тогда хранительство сестре Блажена, Благоже…
– Нашей Благоже?
– А какой ещё? Оставил и тоже к предкам ушёл, а Благожа одна с мальцами осталась. Тогда род куда больше был, чем сейчас.
Ретиш задумался. Жалко стало Благожу: горькая доля ей досталась. А Зрин замесил глину, расстелил на верстаке полотно и налепил поверх него плиток. Протянул Ретишу заточенную палочку.
– Как разберёшь всё и перепишешь, так все знаки и запомнишь.
Ретиш старательно выводил знаки на сырой глине, столбец за столбцом. Встречались незнакомые, тогда он вспоминал сказанное Зрином и открыть их смысл. Так понял, что волна обозначает воду, а круг и солнце, и Ена. Опомнился Ретиш, когда уже смеркаться начало.
– Может, лампу зажжем? – спросил он Зрина.
– Хватит, идём домой. Завтра продолжишь.
Зрин