Кадота: Остров отверженных. Лисавета Челищева
погрузившись в собственные мысли. Он выглядел мрачнее, чем когда-либо.
Я чувствовала укол вины. Зор был последним человеком, которому я хотел причинить боль.
– Я не могу больше так продолжать, Дарян. Мне не с кем больше общаться, кроме тебя, – в словах Зора чувствовалась тоска, слишком взрослая для его двадцати трех лет. Последовавшее за этим молчание прозвучало громче любых слов. – Неужели ты не понимаешь?… Ты единственная, кто имеет здесь смысл. Мне нужна моя Дара.
Меня захлестнула дрожь теплой радости. Его принятие и понимание – все, что мне было нужно в этот момент, чтобы почувствовать себя ожившей.
Голоса мамы и Харитона отошли на задний план, поскольку мой мир вращался вокруг слов Зорана. Может, я и не имела смысла для Зеты, или Харитона, или даже для всего мира, но, по крайней мере, для моего дорогого Зорана я имела большое значение. Я так виновата, что допустила тогда мысль о том, что эта жизнь ужасна. У же есть он!!!… Жизнь может быть прекрасной.
Я лежала в тени под тентом во дворе нашего дома. Рядом со мной валялась книга в твердом переплете. Мои, наверное, миллионные попытки запомнить буквы и прочесть их – вновь тщетны. Я даже не могу полностью прочитать содержание обложки. Мама сказала, что это Достоевский. Папа любил читать его книги по вечерам с трубкой и крепким каркаде…
Я не отказываюсь от процесса обучения до того момента, пока не начинаю чувствовать легкую боль в затылке.
Гая с любопытством смотрит на меня своими темно-синими глазками, упираясь мордочкой в мой бок.
Несмотря на охватившее меня отчаяние, я улыбаюсь своему питомцу. Я знаю, что когда-нибудь смогу научиться читать. Я не собираюсь сдаваться. Обаяние Гайи неотразимо. Я глажу ее по спине, почесывая за ушками.
Когда я прошла в дом и направилась на кухню, в воздухе витал запах подгоревшего хлеба, смешиваясь с ароматом цикория.
Зор уже сидел за столом, сонно уставившись в свою чашку. Еще одна ночная смена без сна… Бедный Зор.
Я устроилась на своем месте у окна, наливая себе чашку пряного цикория.
– На следующей неделе, – внезапно заговорил мой друг, голос его звучал низко и требовательно, – у меня будет кое-что важное для тебя, Дар.
Его заспанные глаза устремились на меня, словно выискивая что-то.
– Месяцами напролет я работал над кое-чем особенным в подвале твоего отца, – продолжил он с легким прищуром.
Мои мысли забегали. Что-то из книг по физике, которые отец оставил ему вместе с инструкциями по проектированию?… С этим он работал?
– И что же это?
Он качнул головой, на губах заиграла крохотная улыбка.
– Я пока не могу показать тебе, пока все не будет готово. Но поверь мне, Дари, это очень важно. Важнее, чем все остальное.