Зеркало души. Рэй Олдман
были ампутированы до локтя, а ноги выше колена. Срезы были идентичны с первой жертвой, которую мне довелось осмотреть.
Придется трогать.
Как только пальцы через перчатку соприкоснулись с окоченелой плотью, я увидел то, что и полагалось.
На затертом кафельном полу, почти подле ног Роберта, отошедшего к стене, лежало нечто в женском платье. Остатки ног, рук и шеи были прекрасно видны; из них фонтаном била кровь, заливая все вокруг, даже Роберта, который и не подозревал, какой сюжет мне открылся. Когда «нечто» вдруг зашевелилось, поползло ко мне, скользя культями по гладкой поверхности, распластывалось на своей же крови, но потом опять силилось приподняться на остатках конечностей, и продолжало двигаться, окропляя все вокруг кровью, мне стало крайне мерзко наблюдать это. Впервые за службу. Однако, его движения и одновременно завораживали. По мере приближения туловища, приближались ко мне шипящие и булькающие звуки, утопающие в пузырях крови.
Оно силилось мне что-то сказать.
– Кит?
Я стал наклоняться к телу, которое доползло до моих ног, чтобы расслышать хоть что-то. Но, вовремя заметив, что ко мне подходит обеспокоенный Роберт, убрал пальцы с трупа, и ожившее туловище пропало.
– Приступ мигрени. Можешь закатывать в холодильник.
– Да, вид у тебя и правда… больной. – Он уставился на мои синяки под глазами. – Подожди, я провожу тебя.
Выйдя в знойный сентябрьский день, я увидел Джереми, стоящим у машины; он был расстроен, погружен в мысли, и даже не заметил нас. Стоило Роберту заговорить, Джереми рефлекторно повернул голову к нам, и тут же, одернув себя, поднял голову к небу, наблюдая за облаками.
Длинные костлявые пальцы схватили меня за локоть и резко оттянули влево. Роберт не дал мне наступить на коричневого продолговатого жука с усами-антеннами. Все такой же.
– Завидую твоей работе. Всегда так тихо. – Я остановился на ступеньках, наблюдая за ползущим по своим делам жуком.
– В этом я согласен, – Роберт рассмеялся, прикурил. Задумчиво уставился на этого же самого жука. Он быстро перебирал тонкими зазубренными лапками, спасаясь от нас. – Да только иногда как захочется с кем-то поболтать часами, а никого и нет. Только я и трупы. Чем старше становишься, тем быстрее возрастает потребность говорить. Толи хочется поделиться своим опытом, толи быть уверенным, что не сдохнешь в одиночестве. Это, наверное, и есть кризис среднего возраста. Кто-то вдруг разочаровывается в том, чем всю жизнь занимался, находит себя в чем-то новом, кардинально меняется, делает то, на что никогда не решался…
– Убивает, – предложил я.
– Убийцами не рождаются, а становятся, да. Ну, тут уж кому как повезет. – Он повел рукой с зажатой сигаретой. Пепел упал на мысок его туфли. – Разве вся прелесть в том, чтобы оставаться таким же человеком, каким был вчера? Разве интересно жить, когда ты годами не меняешься?
Это явно был камень в мой огород.
– А с Джереми тебе стоит быть помягче. Он все же сирота, пусть и при живом отце. Дэвид только спал и видел, на кого бы его повесить. И хорошо, что