Ветры судьбы. Иван Воронежский
девушка. На ней был серый плюшевый халат. Она говорила по-русски с акцентом. Её густые кучерявые волосы постоянно вздрагивали, когда она запиналась и пыталась найти правильные слова. Она провела их в прихожую, увешенную многочисленными коврами. Ефросинья никогда в жизни ещё не видела столько ковров.
Невысокого роста, с кучерявым волосом и залысиной впереди, доктор вошел в прихожую.
– Как вы себя чувствуете, пани? – его карие глаза казалось вот-вот лопнут, когда он осматривал с ног до головы прекрасное создание, которое через минуты он будет пытать на своем столе. Как кукла-марионетка он сложил руки на груди.
– Пожалуйста, проходите за мной.
И он провел их через маленькую дверь на кухню.
Здесь стоял какой-то противный запах. Ефросинья не могла определить. Это, должно быть, кровь. Она не была уверена. Что бы это ни было, оно сжимало и обжигало горло. Посреди маленькой кухни стоял стол, покрытый желтой клеёнчатой скатертью. Ефросинья с ужасом уставилась на этот стол. Справа от него, на полке, стоял поднос со всякого рода инструментами из специальной стали. Пот стал выступать у неё на спине под одеждой. Она слышала, как мать потянула плащ с её плеч.
– Не желает ли пани опорожнить свой мочевой пузырь?
– Мне? Опорожнить чего? – Ефросинья заикалась от страха.
– Помочиться мадам, по-пи-сать. Хорошо. Пожалуйста, снимите свое нижнее белье и полезайте на стол.
– Что? Вы собираетесь это делать здесь? На кухне?
– Ну да, конечно же. Я всегда делаю в этой комнате, – мужчина посмотрел на неё расстроено.
– Давай, Фрося. Делай, что велит доктор.
Сгорая от стыда и расстройства, Ефросинья сняла трусы и, при помощи матери, забралась на стол. Под её весом столешница заскрипела и Ефросинье предстала ужасная картина. На мгновение она закрыла глаза. Годами закопченный от приготовления пищи потолок с пятнами от забитых мух и столетний жир. Она снова закрыла глаза.
– Мама, Мамочка. Я передумала. Я не хочу, – её голос стал беспокойным.
– Сейчас, сейчас, деточка. Успокойтесь. Скоро все будет закончено.
Изо всех сил Ефросинья попыталась подняться со стола, но доктор со своей ассистенткой женой и мамой вернули её в прежнее положение.
– Ради Бога, доченька. Веди себя, как полагается.
И она снова стала слушающим свою маму ребенком на приеме у доктора. Только теперь она понимала, что это не операция, а просто резня, убийство её ребенка.
– Деньги, пожалуйста, – маленький, с глазами навыкат, человечек стоял с протянутой рукой, – пожалуйста, вперед, у нас такие правила.
Катерина протянула ему заготовленный сверток, схватив который, он сразу пересчитал деньги. Положив деньги в карман халата, он улыбнулся своей жене. Сейчас доктор Цукерман был счастлив. И даже если эта глупая девчонка передумает, деньги обратно они уже не вернут.
Катерина не могла спокойно наблюдать за доктором,