Все мои дороги ведут к тебе. Книга третья. Ольга Шипунова
его голова с грохотом ударилась о деревянный паркет, а потом затихла, упав на бок. Кровь красной нитью потекла из окровавленного рта на пол.
Воцарилась тишина. А уже через минуту защелкали затворы винтовок и пистолетов.
Шацкий поднял глаза в зал. Матросы вплотную стояли в проеме, направив на него оружие, и пьяными глазами смотрели на неподвижное тело комиссара. Шацкий медленно переложил маузер из руки в руку, направив дуло в толпу, на ходу поднимаясь и говоря, не сводя глаз с самого крепкого матроса, что стоял в центре:
– Товарищи, предлагаю мирно разойтись. Комиссар изрядно перепил. Завтра и не вспомнит об этом. Кленов! – позвал он, не оборачиваясь и не сводя глаз с матросов. – Угости-ка товарищей матросов водкой! Я плачу! – с этими словами он протянул руку в сторону Ольги.
В это время Кленов, едва справившись с оцепенением, сглотнул и хрипло гаркнул, с опаской поглядывая на вооруженных людей:
– Водки товарищам матросам! Водки и закуски!
Никита, не оборачиваясь, предусмотрительно держа маузер перед собой, приглушенно добавил:
– Ольга Павловна, нам лучше уйти. Я отвезу вас, идемте, – он сделал шаг в сторону, поднял свое пальто с пола, не встряхивая, перекинул через локоть.
Ольга быстро вылезла из-под стола, оправляя шляпку и пальто. С опаской поглядывая на лежавшего с окровавленным лицом Ростоцкого, схватилась за руку Шацкого, украдкой наблюдая, как матросы с угрожающим видом не хотя расступались в стороны, когда Никита, увлекая ее за собой, уверенно шагнул вперед, продолжая держать пистолет перед собой.
Она шла за ним быстро, не поднимая ни на кого глаз, чувствуя, как противный страх тяжестью сковывает ноги, от чего путь до дубовой двери уличного входа казался просто бесконечным. Цыгане давно куда-то разбежались, многие матросы провожали их недовольными злыми глазами, молча разбирая стаканы с водкой, что резво разносили сразу два официанта, вжимая головы в шеи и опасливо поглядывая на вооруженных людей в бушлатах.
Оказавшись на улице, с облегчением выдохнула, ощутив на лице приятную свежесть и прохладу глубокой осенней ночи. В свете желтых фонарей Никита быстро подвел Ольгу к автомобилю Мясникова, нетерпеливо растолкав сонного водителя. Тот быстро вскочил, заводя мотор, тогда как Шацкий, помогая ей сесть в закрытый салон с шоколадного оттенка мягким кожаным диваном, с сожалением бросил взгляд на заведение «Националь», встряхнул и надел длинное пальто, и сел рядом, хлопнув дверью, пряча маузер за пояс.
Ольга сидела, ни жива, ни мертва, вжавшись в угол дивана, с опаской поглядывая на дверь гостиницы. Ей казалось, что Ростоцкий в любой момент мог выскочить и снова открыть огонь. Или матросы могли броситься за ними вдогонку. А потому с облегчением вздохнула, когда черные резиновые шины колес зашуршали по грязной дороге, слегка подпрыгнув на ухабе, и черный блестящий автомобиль покатил прочь.
Уже в закрытом