Инязовки. Наталья Борисова
куда не проникало злобное шипение хозяйки. Так проходило обычное «свидание сестер».
Я снимала «угол» в Ново-Ленино. Устроилась сравнительно лучше других: за десять рублей в месяц в благоустроенной квартире. В институт добираться далеко, но приходилось с этим мириться. Вставала рано – и все успевала. Хозяйка квартиры, тетя Глаша, крупная, как стог сена, женщина, занимала собой все пространство. Она любила поговорить сама и послушать других. Приходилось подробно рассказывать о своих делах в институте, хотя не всегда для этого было желание. Но она была доброй и справедливой. Называла вещи своими именами. Не держала за пазухой камня. И все же у чужих людей я чувствовала себя не в своей тарелке. Если дома никого не было, я напоминала себе вора, с опаской крадущегося по скрипучим половицам.
Я с радостью погрузилась в учебу – и здесь я была, как рыба в воде. С первых занятий я ощутила, как просыпается во мне потенциальный студент, и немало удивлялась, почему у некоторых моих однокурсников совершенно равнодушные физиономии. Нас с первого курса приучали к мысли, что мы будем учителями – не автоматами, а творческими людьми. Этот творческий человек сразу закопошился во мне, прикидывая, как поведет себя в предлагаемой ситуации. Я слушала пре-подавателей, раскрыв рот, вся превратившись во внимание.
Испанский студентам преподносили в различных аспектах: фонетика, разговор, грамматика, домашнее чтение, анализ, чтобы язык заиграл всеми гранями своего богатого содержания. Преданные своему делу «професоры» стремились заложить максимум знаний в юные головы вчерашних школьников.
Мне казалось, что я никогда не сумею правильно выговорить простейшую фразу: Estoy de guardia hoy (Я сегодня дежурная). Мысленно я произносила ее десятки раз, но когда озвучивала, мой язык отказывался повиноваться, я стеснялась сказать неправильно и предпочитала молчать.
Преподаватели всеми средствами создавали недостающую языковую среду. Нам даже урезали зимние каникулы, чтобы не пропадала практика языка. И, сами того не замечая, мы преодолели языковой барьер. Мы пели песни на испанском языке, заучивали наизусть страницы печатных текстов. В памяти оставались речевые образцы, которыми мы успешно поль-зовались в повседневной жизни. Сначала это были простейшие фонетические сценки, где отрабатывалась интонация. С каким удовольствием мы произносили на одном дыхании где-нибудь в автобусе набор фраз: En la sala esta la familia Lopez. Son dos mujeres y tres hombres… (В комнате находится семья Лопесов. Две женщины и три мужчины) Бывало, люди вздрагивали, услышав непонятную речь, и начинали пялиться на нас во все глаза. Это было приятно, немного щекотало нервы. Пытаясь при-общиться к изучению испанского языка, Вероника с успехом освоила два слова: completamente calvo (совершенно лысый) и щеголяла своими познаниями при любом удобном случае.
На первом курсе из нас готовили медсестер гражданской обороны. Из институтских аудиторий мы попадали в мир болезней Кировской больницы. Как подопытных кроликов, неопытные «инъязовки» мучили стариков, дожидавшихся своего смертного