Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма. Александр Степаненко
лишь, хоть и превозносимая, но оттого не менее жалкая марионетка, кукла, которую его близкие и верные люди не без успеха используют исключительно для собственного, причем, преимущественно сугубо материального, блага.
Да-а-а… вот как-то так непонятным образом получается, просто удивительно: каждый в отдельности, кажется, они его неподдельно боятся, и перед ним всячески пресмыкаются, и в его адрес без удержу славословят, а вот все вместе, между тем, они как-то вот умудряются постоянно затягивать его в эти свои мелочные, эгоистично-мещанские игры и, вместо его собственных, мудрых и дальновидных, идей, продуманных и своевременных решений во благо всей страны, в жизнь воплощаются все какие-то частно-выгодные бестолковости; куда не сунешься, везде, везде так и светится какой-нибудь мелочный, жидковатый интерес; и ни у кого, ни у кого душа не болит за большое, за общее, за что-то благородное, не стыдное.
Да еще и проворят ведь это все свое так глупо, так неумело, так топорно, что всем вокруг всё становится видно и понятно…
Нет, нет, пусть что угодно, в конце концов, будет на деле; не так уж это, в общем, и важно. Важно – как это выглядит. Важно – как выглядит он. Пусть в действительности ничего у него не получается, пусть даже и не особенно он пытается, чтоб получалось, а предпочитает вовсе ни во что не лезть, – важно, чтобы об этом никто (ну… почти никто) не знал, чтобы выглядело все как раз наоборот: так, что все очень даже получается, так, что все контролируется и управляется, причем, конечно, повсеместно им лично, и что он – знает, куда и как двигаться, где бежать, а где – остановиться…
Именно это, именно нежелание усугублять публичную огласку очевидных противоречий и несогласованности в действиях высших государственных чинов, а, вернее даже, нежелание самому видеть, что эта огласка есть, и подвигло, в конечном счете, Президента попытаться взять ситуацию под свой личный контроль и потребовать от Штегнера и Ковыляева публичной демонстрации благих намерений.
Президент Топливной компании Анатолий Петрович Ковыляев очень любил свою работу. Все ему нравилось в ней.
И его огромный, богато обставленный кабинет, с роскошным ремонтом, с мебелью из красного дерева, с дорогими напольными часами, с огромной жидкокристаллической панелью, и, конечно, с большим, масляной краски, портретом другого, самого главного в стране, Президента. И «Мерседес 600», с сиденьями из белоснежной кожи, с встроенной в него самой разнообразной техникой, с многочисленными удобствами. И постоянно приставленный к нему охранник, сопровождающий его даже в коридорах корпоративного офиса. И стоящие по струнке, когда он выходит из кабинета или идет по офисным коридорам, сотрудники. И милицейский джип с охраной, твердо указующий на дороге всем вокруг, что едет далеко не ординарный человек. И целые ряды телефонов, украшающие приставку к его огромному рабочему