Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова
капюшонами, продавали на большом рынке в далёком человеческом городе. Нравы изгнанников, вскормленных лесом, были жестки и суровы, как и те, кто им слепо следовал. Но Джейн примирилась с яростным пылом, постоянно горевшим в сердечном очаге каждого межкровника и каждой межкровницы. Она больше не боялась своих новых знакомых, наоборот, узнала их получше, умом потянувшись к их охотничьей культуре.
Например, брат и сестра, которых Йенифер по приходе в деревню увидела на крыльце одной из трухлявых лачуг, были обычными детьми, а не хищниками в невинных обличиях. Они были любопытными и непоседливыми, резво гоняли по заросшему чертополохом двору мяч из свиной плоти, мазали друг другу щёки пеплом и заливисто хохотали. Их отец, показавшийся из-за двери в уродливой маске, поклонялся межкровному Покровителю и верно ему служил. Он был не самым расторопным жрецом, который попросту не успел очистить череп от засохших остатков кожи и мяса. Джейн видела, как он прогуливался вместе со своими чадами вдоль покосившихся заборов. Тогда его супруга выбежала из гниловатой избы и, держась окровавленными руками за подол платья, громким возгласом позвала их к столу. Она произнесла пару понятных слов, остальное же затараторила на своём языке, при этом размахивала руками, чтобы её непременно заметили, а её зову вняли.
Тем днём Йенифер, с ног до головы укутанная в тряпьё, изучала окрестности деревни и расхаживала вдоль зыбкого брега Волчьего Языка. Она обернулась невзрачным и серым облаком, сотканным из тканей и меха, дабы её облик ничем не отличался от внешнего вида местных жителей. Названые сёстры и братья передавали из уст в усат слушок о прибытии бесшёрстного и безухого дитя, но никто в подробности не вдавался и не рвался проверить, правдивы ли были сплетни, ибо приближался важный для всей общины праздник – Чествование межкровного Покровителя. Их Покровителя.
Торжество надлежало устроить грандиозное, поэтому все начали готовиться к столь знаменательному событию заблаговременно: кожевники выделывали шкуры, попутно свежуя пойманную дичь; умельцы и умелицы, посвятившие жизнь созданию устрашающих масок из животных черепов, соскабливали с костей мясо и сухожилия, вытравливали на них узоры и символы, заговаривая каждое изделие неразборчивым шёпотом; девы и мужи, отвечающие за приготовление яств, разделывали кровоточащие туши, морившиеся в земляных погребах специально для этого празднества.
Зарница, несмотря на свой почтенный возраст, танцевала с вёрткостью молодухи и резво прыгала, подавая своим ученикам пример. Они не просто плясали, прославляя Всесильного, а репетировали какой-то ритуал, которому должно было пройти в точности до мелочей, без заминок и неурядиц. И глаза старой шаманки пылали азартом: в проведении сего действа она видела своё предназначение. Девушки и юноши, что ей были покорны, с такой же отдачей слушали и запоминали каждое наущение своей наставницы, боясь подвести её и расстроить. Их слаженные движения сливались в невидимую сферу тёмной и очень сильной энергии, главные составляющие коей – шаманка и её