Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова
себя зловещую красоту смерти, срывались с мертвенно-бледных губ и выкатывались из разинутых ртов убитых недругов или зверей, принесённых в жертву. Гранатовое ожерелье рвалось, и красные капли, нанизанные на вывалившиеся языки, летели вниз. Чаши, стоявшие у подножия кольев, ловили порочную выжимку и наполнялись ею, затем согревая руки жриц и жрецов теплом жертвенной крови.
Держа Смоль за руку, Джейн шла рядом, уже потупив взор. Она потеряла охоту смотреть по сторонам после мерзких вещей, отразившихся в потухших очах. Видя, как под ногами проносится пыльная и сухая земля, Джейн заперлась в сокровищнице своих мыслей и не заметила, что путь, проложенный через всё поселение, оборвался.
Их скромная процессия достигла искомой обители.
Хижина, отведённая чете Вождей, отличалась от прочих устланной еловыми ветвями крышей и нагромождением черепов, которые насадили на кол и перекладиной возложили над высокими створками деревянных дверей, ночами запирающихся на засов, утяжелённый металлическим грузом. Освежёванные головы зловещими идолами возвышались над обиталищем смертных и глядели на них благолепными незрячими очами. Вырванных глаз не смела коснуться длань похоти или иных пороков, развращающих умы приземлённых созданий. Впрочем, звери, при жизни обладая налитыми кровью зеницами, были невинны, так как их помыслы диктовались нуждой в пропитании и питье. Страсти, новоизбранным божеством проникшие в сознания смертных, топчущих твердыню в бесцельных исканиях, были чужды неотделимым от природы существам. В примитивности хищников, в их голодной ярости и остроте инстинктов покоилась истина. Она дожидалась нужного часа, чтобы пробудиться эфемерным вулканом да извергнуться магматическим знанием в пустые сосуды, воздвигнутые на шейные постаменты падших отродий.
Межкровники и межкровницы, заселившие берега Волчьего Языка, с водой, великодушно преподнесённой им длинной и извилистой рекой, насыщались верой в праведность учения, каким-то чудесным образом поселившегося в их общем разуме. По преданию Вождям, некогда бывшим простыми ремесленниками, некто томно и вкрадчиво нашептал на ухо слова, которые переменили их жизни, заставив взглянуть на столпы мироздания с иного угла, с изнаночной их стороны, изуродованной неровными линиями швов и перипетиями судеб. Что то были за слова так никто и не выведал: пронёсся над деревней слушок, что и сами Вожди о них позабыли, когда посеяли волю таинственного благодетеля в головах своих друзей, знакомых и просто соседей.
Речи загадочного посланника были восприняты всерьёз, его идеи полюбились межкровному народу и пустили корни в их свободных сердцах, закрепощая их, постепенно лишая воли. С тех самых пор поселение, изначально живущее промыслами умельцев и мастериц, начало погружаться во мрачные недра и неумолимо затухать под гнётом всепоглощающей тьмы, просочившейся в думы доселе весёлых жителей. Песнопения и пляски не канули в лета, сохранились в изменённой культуре, однако приобрели