Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова
животные, чуткие к зловонию смерти, уживались бок о бок с духом погибели. Проказливая мордочка клеста, держащего в перекрещенном клюве тонкую ветвь, привлекла внимание Джейн, и та заворожённо вгляделась в черноту оленьего черепа, попытавшись высмотреть в ней пташек, которые явились хриплыми отголосками задушенной надежды. Знаком того, что и на самом дне был виден рассвет, брезжащий за тёмным перепутьем.
– Так много черепов, – прошептала Джейн, подхваченная чинным ходом процессии. Держа Смоль за мозолистую ладонь, она шла рядом с ней почти что вприпрыжку, не поспевая за широким шагом.
Бездны, разверзшиеся на месте больших доверчивых очей, пристально наблюдали за потоком энергий, что текли в жилах смертных. Душистое марево плотского жара изо дня в день проносилось по пустынным улицам, минуя замшелые кости, которые неусыпно блюли порядок среди живых, не позволяя тем переступить тончайшую грань двух ипостасей мироздания и нарушить покой мёртвых.
– Стражи это, – пояснила Пурга, нагнав ковыляющую Зарницу, и улыбнулась. Она по-детский пританцовывала, кружилась, кутаясь в развевающуюся накидку, блестела острыми клыками, позволяя ветру ерошить белоснежную шерсть на кончике хвоста и волчьих ушах. – Дремлют, обещая пробудиться в момент опасности. Да не защищают они нас, лишь предостерегают, – Пурга тряхнула белой головой, и серебристая прядь упала на её прозрачные, будто бы выжженные хворью глаза. – Защитники у нас другие.
Кривой посох, кверху расщеплённый на три колышка, взмыл в воздух, крепко зажатый в жилистой руке, посеревшей, как лист пергамента. Набалдашником клюки, формой своей напоминающим куриную лапу, шаманка огрела свою послушницу по макушке. Несильно, но ощутимо. Пурга недовольно запричитала, потёрла ушибленную голову и воззрилась на Зарницу с гневной обидой в белёсых очах, однако та лишь покривила сухие губы в назидательной ухмылке.
– Уж больно много ты болтаешь, – пробормотала старушонка, сгорбившаяся под тяжестью времени. Её согбенная спина под плотной накидкой была выгнута заметным бугром, и Джейн не верилось, что полчаса назад эта хилая женщина возвышалась над ней высокой горой, для своего почтенного возраста держась прямо и необычайно уверенно.
Стойкость, порой закрадывающаяся в древнее тело, внушала уважение. Нельзя было не восхититься мощью, оставшейся в зыбких морщинах и тощих руках.
– С каких пор мы умалчиваем о нашей вере? – расстроенно спросила Пурга и почесала себя за ухом. Она замедлилась, вторую руку опустила в карман бесформенного одеяния и хрипло кашлянула, чтобы обратить на себя внимание.
Смоль дёрнула Джейн на себя, прижала щекой к своему животу и закрыла ладонью её остроконечное ушко, мёрзнущее на промозглом ветру. Межкровнице показалось, что шутливая беседа грозилась прерваться яростной бранью. Она хоть и относилась к найденной девочке скорее со снисхождением и жалостью, нежели с заботой, но понимала, что в её возрасте сама не захотела