Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова
наморщила лоб, тошнота подступила к её горлу. Закусив губу, она брезгливо сжала пальцы и потупила взгляд: он тут же приметил остроту когтей, которыми оканчивались длинные, чуть узловатые пальцы.
– Это, – Смоль кивнула на охотницу, чья голова была бела, как снег, покрывший землю в первые дни зимы, – Пурга. Свет очей моих, моя дражайшая сестра по духу.
Впотьмах серые зеницы сверкнули чистейшим серебром. Они, запавшие в череп от усталости, казались монетами, вложенными в пустые глазницы.
Пурга улыбнулась, обнажив розоватые от крови клыки. Не так давно она отобедала сырой ляжкой кабанчика, пойманного на охоте.
– Слыхала ты уже, что нашу шаманку мы Зарницей кличем, – Смоль почтительно склонила голову, не посмев обратиться к покровительнице без уважения.
– Стара я, да в очах моих звёзды разгораются и увядают, – скрипучим, надорванным старостью голосом прокряхтела Зарница, и её зрачки покраснели будто бы в подтверждение сказанным словам.
Джейн не отвечала. Будучи в хорошем расположении духа, она посмеялась бы над столь простыми и безыскусными именами. Спросила бы, есть ли в этой деревне житель, наречённый Юшкой или Слякотью. Но минувшая ночь выкрала из её сердца счастье, соскребла когтями последние его крупицы. Зияющая пустота разверзлась в грудной клетке, и было так тошно, до истощения горестно, что Джейн не могла плакать. Её глаза высохли и воспалились, из-за чего редкие слезинки, блестящие в их уголках, причиняли сильную боль. Розоватую кожицу век нестерпимо жгло, отчего она багровела, а белки чесались от острого зуда, как если бы на них нанесли мазком перцовую выжимку.
Джейн хотелось плакать, но каждая слезинка была для неё непозволительной роскошью.
– Ход времени неумолим. Оно бесценно, – включилась в разговор Пурга. Её заунывный, протяжный, как зимний ветер, голос иногда срывался, пощёлкивал, словно вой, гуляющий в волчьей пасти. – Пора отвести её к Вождям.
Орнамент, вышитый на потёртом одеяле, показался Джейн бесконечной, извилистой и трудной дорогой, которой она бежала, надеясь выбраться из мрачного сновидения. Но вместо того, чтобы освободиться от пут кошмара, она упала в его колючие тернии, которые тысячью колец уходили в глубины самого мироздания. И Йенифер летела по этому ядовитому коридору вниз, изрывая свою душу в клочья.
Необходимость подниматься с постели и идти куда-то совсем не радовала. Напротив, пугала. Джейн чувствовала ломоту в костях, резь в стёртых до крови ногах и жар, охвативший её тощее тело. Верхней, превратившейся в лохмотья одежды на ней не было, бледную кожу покрывала лишь домашняя распашонка, которая на холодном ветру обещала надуться парусом огромного фрегата, зазвенеть круглобоким колоколом.
– Думаешь, она в состоянии держать ответ? – спросила Смоль, и в её снисходительном взоре промелькнули отголоски ярой нетерпимости. Она осклабилась, обнажив ряд острых зубов, однако поспешила сжать сухие губы.
Зарница нахлобучила на свою