Дубовая рубаха. Никита Демидов
дня своей жизни.
9
Было бы ложью сказать, что человек на всех парах мчащийся в ад, задумывается над тем куда именно он направляется. Падение стремительно, и единственная мысль, которую оно быть может допускает, скорее является предчувствием, предчувствием конца. Не сложно догадаться, что предвосхищая своё столкновение с бездной человек не может ни видеть последствий, которые за ним последуют. Когда речь идет о падении, то всякая двойственность тут же отметается в сторону, предоставляя сухой и безжалостной конкретике разрешать исход этого события, настолько величавого насколько и постыдного. Пан или пропал, либо разобьешься на смерть, либо выживешь, и вроде бы других вариантов быть не может, но случай и здесь вносит свою лепту в жизнь несчастного человека, и насмехаясь, делает из него калеку, сломавшего себе все кости. Обездвиженный, без всякой надежды на выздоровление, этот страдалец, постепенно смиряется с выпавшей на его долю участью, свыкается со зрелищем неустанных оргий и мало-помалу, за неимением иного занятия, начинает питать надежду стать их участником.
Мечтал ли я о погибели бросаясь в этот омут с головой? Как и всякий восторженный юноша, избравший себе судьбу бальзаковского Люсьена я лишь этим и грезил, нарочно выдумывая массу неправдоподобных причин держаться заданного курса. Возводя меж собой и миром высокие стены, кирпичами которой служили убеждения и можно даже сказать философские теории, впрочем, довольно таки поверхностные и даже перевернутые с ног на голову моим воспаленным от постоянного потребления вина разумом, я каждый день находил себе новые поводы для страдания. Исходной точкой, той самой ступенью оттолкнувшись от которой я оказался в притоне, был конфликт с Катериной Викторовной. И если на поле брани войска противников друг на друга взирая, знают, что лишь огнем и мечом возможно добиться победы, то война развязанная мной имела совсем другие свойства. То было противостояние интересов, и настолько противоречивых, что за неимением точек соприкосновения абсолютно во всех вопросах, сражение как таковое было просто невозможно. "Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму" – вот какими словами можно было бы описать то моё противоборство с матерью.
Разговаривая о совершенно несовместимых друг с другом вещах каждый из нас был прав по своему, а значит ошибался и я, и Катерина Викторовна. В подобных ситуациях, и в этом я убедился в последующем, единственным судьей, справедливым и беспристрастным, является время, которое решит все за сражающихся, если те конечно не будут этому противится. И устав от того, что все наши усилия бессмысленны, а слова пущены в пустую, мы сложили оружие и стали ждать наступления того самого дня, когда я наконец-то смогу понять свою мать, а она в свою очередь меня.
Но преображение это произошло там, в будущем, и можно даже сказать совершенно с другим человеком, а не с юношей, который все глубже и глубже увязал в болоте, даже не замечая этого. Говоря