Докучаев. Роман Клещёв
и безмятежно.
– Хорошо. Пока будь, по-Вашему. Я бы все-таки хотела одеться, если Вы не возражаете, как Вас… Андрей…?
– Силантьевич. Да, конечно.
Он принялся за самовар, стараясь не упускать её из виду, пока Душевская облачалась в свою военную форму, стоя за ширмой.
Пока поезд трогался, бойцы, кто ещё не успел вскочить, цеплялись за руки своих товарищей и на ходу влезали в вагоны, громыхая дверцами и люками. На погрузку боекомплекта, дров и провизии всегда запланировано определенное время. Сегодня к обеду еле управились. Дополнительно пришлось товарищу Водолазову, коменданту боевой части бронепоезда № 307 «тов. К. Маркс» привычно лёгкой рысцой порхать из вагона в вагон мимо табачного смрада, то усталых, то спящих с вахты бойцов, спеша прямиком к начальнику поезда тов. Душевской Н.Д. Но на дверной звонок, приклепанный слева у стальной двери, ведущей в её вагон никто не отворял. Арсений Витальевич пытался прильнуть поплотней ухом к ней, дабы прислушаться, что там внутри происходит, но спустя мгновенье засовестился. Поправил кожаную фуражку и двинулся в обратном направлении к аппарату, чтобы телефонировать Душевской, раз она так занята, что не в состоянии его принять.
Подозревая, что Краскома опять ночью посетил некто, о ком разглашать пока ни никому до подходящей поры не следует, и потому проснуться она не в состоянии, Водолазов в задумчивости раскурил трубку стоя на одной из платформ, опершись на лафет пушки, как раз в тот момент как поезд плавно набирал ход. Медленно поплыл мимо березовый строй, выпрямившийся на снежной пелене. Уверенно нарастала скорость. А постойте-ка! Подскочил к ограждению Водолазов. А это ещё что? Чьи это следы из леса? Вприпрыжку будто кто-то проскочил напрямую, оттуда-сюда, видно ведь направление… Уплывает след…, по нужде, что ли кто бегал? Странно. А на станции то сортир, на что?
– Только давайте без фокусов Нина Дмитриевна.
– Да какие уж тут фокусы, – отвечала она, стоя за китайской ширмой, облачаясь в командирский китель, – тон её очевидно немного сдобрился, видимо хорошие новости ей принес телефонный звонок, от чего мысли Душевской переключились на что-то другое возможно более весомое, нежели заскочивший с улицы измотанный белый офицер с берданкой.
Докучаев это почувствовал, решив, что эта «лиса» явно обдумывает какой-то хитрый план на его счёт, возможно выжидает. Облачась в форму, она подошла очень близко к зеркалу и стала разглядывать лицо.
– После того как Вы прошерстили мой вагон сверху донизу? – продолжила она, не отрываясь от зеркала, – Вы на что надеетесь, вот я не могу понять? Мои хлопцы скоро почуют неладное, и тогда…, поминай, как звали. У нас и не такое бывало. Подумайте, офицер. Сдадитесь? Я за Вас словцо замолвлю, обещаю, скажу, что пока держал в плену, членовредительства не наносил. Имуществу, кроме пояса шелкового, порчи не чинил. Зачтется Вам, уж я-то знаю.
– Ещё не вечер Нина Дмитриевна. Я про членовредительство…
Она взглянула на него, и тут же продолжила у зеркала красить брови и